Любви вопреки

– Врач сказал, что ему осталось жить не больше недели. – вытирая дорожки слез, рассказывает Сандра о причине отъезда. – Я купила билет на самый ближайший рейс. Если честно, даже не смотрела в телефон и ничего не слышала.

Обнимаю подругу, прекрасно понимая, что в такие моменты никакие слова поддержки не могут умерить боль. Видеть, как умирает родной человек и не иметь возможности его спасти – это очень страшно и тяжело. Мысленно прошу Бога помочь Сандре справиться с горем, и не позволить такой беде случиться в моей жизни еще раз.

– Вроде итак было понятно, что паралич рано или поздно полностью одолеет отца, но когда смерть подошла так близко, не хочется в это верить. Прости, в своих мыслях я даже забыла сказать тебе об отъезде. – подруга вытирает слезы и направляется в кухню. – Я с утра ничего не ела, составишь мне компанию?

Киваю в ответ и вспоминаю, что и сама с утра голодна. Иду вслед за подругой с целью выпить воды, и заодно рассказать, что тоже улетаю послезавтра.

– Я тоже купила билет в Ирак, – сделав глоток, обращаюсь к Сандре. – послезавтра начинается отпуск, решила сменить обстановку.

Сандра молча провожает меня задумчивым взглядом, затем поворачивается к газовой плите, помешивая еду. Странное молчание продолжается минут пять, от неожиданной тишины становится как – то неловко, решаю вернуться в гостиную, но на пороге комнаты подруга буквально толкает меня со спины и быстро скрывается в ванной. Вспоминается недавний подобный эпизод, когда она так же сбежала в ванную, но происходящее толком не объяснила. Из мыслей меня вырывает шум выкипающей кастрюли. Выключаю газ и начинаю выкладывать соус по тарелкам. В такой же тишине отодвигаю стул и кладу посуду на стол, затем достаю приборы и принимаюсь за еду. Ловлю себя на мысли, что в этот раз мне не хочется идти вслед за подругой, и я даже не уверена, стоит ли спрашивать, что с ней происходит. Девушка возвращается через минут десять, но мы кушаем в прежней тишине.

– Ты мне не расскажешь, что с тобой творится последнее время? – начинаю разговор, когда мы отодвигаем пустые тарелки. – Я же вижу, что помимо происходящего в семье, есть что – то еще, о чем ты мне не говоришь. Почему?

– Ты зря так думаешь. Это нервы и моя усталость. Тебе ли не знать какой идиотский у меня график работы и жизни. Вспомни, сама же говорила, что я так заработаю себе язву кишечника. Видимо, мой организм серьезно протестует и пора наводить порядок. С кем мне делиться, если не с тобой? – Сандра обходит стол и обнимает меня сзади, наклонившись и обхватив мои плечи руками. – Лучше расскажи правду о своем отъезде.

– Надеюсь, что ты не пытаешься сейчас усыпить мою бдительность.

– Оставь свои рабочие замашки. – мотая головой, подруга тянет меня за собой на диван. – Кстати, как там дела с твоим любимым подзащитным? Разве это не самое важное дело за время твоей работы?

– Он больше не мой подзащитный, так что могу уезжать без всяких зазрений совести. – отвечаю, попутно пытаясь уследить за поведением подруги. – Скажу тебе даже больше: Борисович забрал у меня это дело по собственному желанию клиента.

– Так, подожди, было признание?

– Какое признание?

– Ну, ты ему призналась в чувствах, а он тебя отверг, так получается?

– Посмотри на меня внимательно, – наклоняюсь к Сандре ближе. – у меня же на лбу написано, что я влюблена в него по уши, к чему признания еще?

Девушка театрально бьет меня по лбу и заливается хохотом. Впервые, разговаривая с лучшей подругой, я ощущаю внутренний диссонанс от диалога. Это она совсем недавно плакала не переставая, не желая смириться со скорой смертью родного отца? Сандра никогда не врала мне, именно на отсутствии обмана и строилась наша дружба восьмой год. Уловив мой изучающий взгляд, она резко умолка, поправила прядь волос за ухом и опустила глаза. Снова наступило молчание. Я не могла понять какая война происходит внутри у человека напротив, но раньше даже молчание доставляло нам удовольствие, а сейчас тишина словно возводила между нами невидимую стену. Я поймала себя на очередной мысли: наши последние встречи заканчиваются тем, что мне хочется уйти. Уйти без чувства, что хочу остаться. И тут я себя одернула. Как человек ведет себя в состоянии стресса? Я сейчас пытаюсь уличить лучшую подругу во лжи, когда у нее горе. Разве я не становилась свидетелем того, как люди, теряющие близких начинали вести себя не совсем привычно ситуации, не смеялись там, где обычно плачут, не молчали там, где следовало кричать? Чертов Алдамов! Работа с этим человеком сделала меня недоверчивой занудой.

– А если честно, то мой клиент женат. – пытаясь разрушить стену молчания, возвращаюсь к разговору. – Правда, жена даже представления не имеет, с каким мужчиной живет.

– А ты знаешь гораздо больше, чем она, так? – киваю в ответ. – А чего тогда сидишь и страдаешь?

– А что мне, по – твоему, делать?

– Идти и рассказывать жене всю правду.

– Сандра, не говори глупости, ей Богу! – улыбнувшись, кладу голову ей на колени. – Зачем мне это делать?