Любви вопреки

– Боже, какой наивный. Я уже два года мечтаю прострелить твою головушку. И не забудь взять хороший коньяк.

Отключаю, не дожидаясь ответа. Ощущение, что стреляли в мое сердце, не убив, но оставив зияющую дыру на всю жизнь. Странное чувство очень чуткого осознания своих эмоций, в которых лидирует клубок из гнева и боли. Они напрочь стирают желание плакать и жалеть себя. Листаю журнал звонков и вижу уйму пропущенных от Борисовича. Я не в состоянии сейчас с ним говорить. Хотя… Я не в состоянии с ним говорить вообще уже никогда. Выключаю телефон полностью, прекрасно зная, что уже никогда его не включу.

ЭПИЛОГ.

Махов, сдержав слово, приходит через час и с шумом кладет на стол бутылку кизлярского коньяка «Лезгинка».

– Не смей напиваться, тебе скоро улетать.

– Серьезно? Это ты так решил? – отвечаю, делая удивленный вид. – Может, ты мне и левый паспорт приготовил?

– Шейда, хватит уже, – по –хозяйски располагаясь, мужчина смотрит прямо в глаза. – итак сегодня жутко долбанный день. Делай, как я говорю и иди собирать чемодан.

– Он у меня итак собран и билет есть на семь вечера на завтра, Алдамов постарался уже. А коньяк ты принес отличный.

– Шейда, – хватает за руку и возвращает меня на диван. – Ты сделаешь так, как я сказал! Забери коньяк и подари кому – нибудь в Ираке. – договаривает уже более спокойно.

– Почему, Махов?

– Давай без вопросов.

– Ладно. Чемодан собран. Оружие где?

– Не понял, – засмеялся мужчина. – ты серьезно сейчас?

– Не тяни, я не шучу.

Молча достает из – за спины пистолет и кладет на стол, наблюдая за мной. Абсолютно спокойно беру холодное оружие и рассматриваю со всех сторон. Красивое, с гравировкой какого – то узора.

– Это что – то означает? – обвожу замысловатый рисунок указательным пальцем. – Символ чего – то?

– С чего это ты так решила?

– Ну, не знаю. Такой я вряд – ли найду в оружейном магазине. Видно, что сделан на заказ.

– Такой орнамент делают только мастера в моем родовом селе. Во времена предков они готовили оружие, кольчуги и другое военное снаряжение, теперь больше сувенирную продукцию. Это мне подарил один хороший товарищ, очень талантливый мастер.

– Все, не утомляй, поняла. – сжимаю оружие в руке и направляю прямо на мужчину.

– Не играй с моим терпением, богиня справедливости. – спокойно произносит, словно в моих руках игрушка. – Мне надоест, и ты доиграешься.

Улыбаюсь в ответ и опускаю пистолет, затем ловко начинаю его разбирать, потом собираю снова. Так раз десять точно. Махов наблюдает молча, затем встает и неожиданно выходит из квартиры. Я продолжаю свое занятие, но через минут десять дверь снова открывается. Имин, молча, забирает собранный пистолет и вручает мне оружие побольше. Не поднимая глаз, так же спокойно разбираю автомат, затем собираю вновь.

– Засеки время, – нарушаю молчание. – посмотрим, сохранила ли я сноровку.

– 17 секунд, – ошарашено произносит мужчина. – Откуда…

– Откуда научилась? Я жила в Ираке, Махов. На моих глазах убили младшую сестру, потому что я не смогла в тот момент взять и выстрелить. – встаю и иду на кухню, возвращаюсь с рюмками и открытой бутылкой. – Потом поняла, что желание спасти любимых гораздо сильнее всех страхов вместе взятых.

Разливаю коньяк и подношу рюмку к губам. Имин, по – прежнему, в шоке от всего, что видит и слышит. Понятное дело, в его глазах я была дюймовочкой, которую нужно защищать и которая смахивает на эталон порядочной женщины. Его рюмка так и стоит на столе; беру ее и протягиваю мужчине.

– Я в 12 лет убила человека и спасла жизнь старшему брату.

Махов выхватывает рюмки из рук и уходит на кухню. Возвращается и забирает бутылку. Слышу, как жидкость плескается в раковине. У меня нет сил идти за следом и предотвращать происходящее. Ругаться тоже нет желания. Меня пробирает лишь чувство безысходности, от которого я думала, что сбежала, улетев из Ирака и кардинально поменяв жизнь.

Шейда, – возвращается и садится очень близко. – собери, пожалуйста, все необходимое и я отвезу тебя на самолет. Пока я рядом, тебя тронуть никто не сможет. Такие как Зураб со мной даже здороваются дрожа от страха. Но одна ты не проживешь даже до утра.

– Может, я и не хочу жить! Не думал о таком варианте? Совсем? Махов, я поклялась, что никогда больше не возьму в руки оружие, но и навредить тем, кого люблю я тоже не позволю. – встаю и начинаю нервно ходить по комнате. – Его убили на моих глазах, я видела, как он падал на землю, но я даже подойти не смогла! Я не смогла предотвратить, Махов, ты понимаешь!?

Голос срывается на крик и я больше не могу сдерживаться. Мужчина рядом совершенно не заслужил видеть и терпеть все, что творилось со мной, но в тот миг мой разум затмевала огромная боль.

– Как я буду спокойно жить дальше, скажи? Я, ведь, знала все, знала на что способен Зураб и как все может закончиться. – слезы застилают глаза и я закрываю лицо руками, пытаясь остановить этот бесконечный поток. – Почему я не поехала сразу и не помешала ему зайти в это чертово здание! Почему!