Любви вопреки

– Наверное, кошка в комнате с арфой. Или отправилась погулять. Ты же знаешь, что Поппи вас с Томом побаивается.

– Глупая кошка, – сказал Микки и взял Маркуса за руку. – Пойдем ее поищем, герцог!

Маркус не стал сопротивляться двум сорванцам, потащившим его на поиски глупой кошки.

– Интересно, что это случилось у герцога с волосами? – спросила Мэри, глядя вслед удаляющейся троице. – Я привыкла видеть его причесанным.

– М-м-м. – В целях безопасности лучше не предлагать версий.

– И у тебя на голове беспорядок.

Руки сами вспорхнули вверх и принялись оценивать урон. Урон, надо сказать, неожиданно значительный. Чтобы заправить в узел все выбившиеся пряди, придется воспользоваться зеркалом. Без него никак.

– Мы… беседовали.

– Беседовали, значит. – Мэри хмыкнула.

Сестра бывает нескромной!

– Герцог знает о сплетнях. Он просил у папы моей руки.

– Так это же здорово! – Мэри радостно обняла Кэт. – Я так счастлива за тебя. Вот видишь? Глупое проклятие не помешало ему сделать тебе предложение.

Заметив, что Кэт не разделяет ее радости, Мэри отстранилась.

– В чем проблема? – тревожно спросила она. – Только не уверяй, будто всерьез решила остаться старой девой!

Видимо, надо было честно сказать сестре, что именно это она и хотела, но у Кэт не повернулся язык.

– Я не могу выйти замуж за герцога.

– Почему?

– Он все еще верит в проклятие, Мэри. Я не должна требовать от него, чтобы он расстался с жизнью ради того, чтобы заткнуть рты сплетникам.

– Но герцог не умрет. Ты ведь знаешь, что он не умрет! – У Мэри округлились глаза. – Ты тоже веришь в проклятие?

Леденящий страх мгновенно охладил любовный пыл.

– Я сама не знаю, во что верю.

Маркус возвращался из конюшни в замок. День прошел совсем не так, как он ожидал. Отправляясь в деревню, Маркус был уверен в том, что викарий и его жена бросятся к нему на шею с благодарностями. Был убежден, что Кэтрин вздохнет с облегчением, услышав, что скандал замят. Думал, что к вечеру станет женихом и начнут тикать часы, отмеряющие последние месяцы его жизни.

Он не учел, что имеет дело с семейством безумцев. Маркус шлепнул себя по ноге. Что, черт возьми, он мог сделать? Он не может тащить Кэтрин к алтарю силой. И зачем это ему? Он должен был бы радоваться тому, что легко отделался. Теперь ему не в чем себя винить. Впрочем, ему и в самом начале не в чем было себя винить – не он же затащил Кэтрин в кусты. И не он распускал слухи.

Маркус стиснул зубы. Но люди будут винить его. Решат, что он не позвал ее замуж. Ведь ни одна женщина в здравом уме не упустила бы возможности стать герцогиней, даже если ее супруг – Проклятый герцог. И это он поцеловал Кэтрин в тех зарослях. А что до поцелуя в доме старой девы…

Маркус ускорил шаг.

Что с ним творится? До сих пор общественное мнение его не волновало. И погубленная репутация мисс Ратбоун не лишила Маркуса ни минуты сна. Но, с другой стороны, какая у мисс Ратбоун репутация? Всем известно, что она интриганка, при этом весьма неразборчива в средствах. И если на нее показывают пальцем и перешептываются у нее за спиной, то так ей и надо. Кэтрин же, напротив…

О боги. Тот орган, что последнее время взял на себя функции мозга, сделался каменным, со всей болезненной ясностью давая понять хозяину, что находится в состоянии крайнего возбуждения. При чем тут репутация Кэтрин? Совершенно ни при чем. Маркус был до безумия счастлив, увидев ее. Когда она наконец открыла ему дверь, и он, и его главный орган – не мозг – буквально подскочили от радости. Не нужно было махать рукой миссис Грили, но ведь он хотел, чтобы их с Кэтрин увидели вместе. Мечтал, чтобы все вокруг знали, что она – его женщина.

Только вот его женщиной Кэтрин не была.

Однако откликнулась на поцелуй.

По крайней мере, ему так показалось. Маркус замедлил шаг, прокручивая сцену с поцелуем у себя в голове. Вероятно, он слишком увлекся процессом, чтобы трезво оценивать ситуацию. Но Кэтрин его не оттолкнула, это точно. Маркус отчетливо помнил, как она гладила его по груди под сюртуком, как ерошила волосы. Стонала и терлась об него…

Только не это! Надо срочно переключиться на что-нибудь другое. Подумать, например, о прокладке дренажа…

И еще Кэтрин впустила его язык и застонала, и привкус ее так и остался с ним. С каким бы удовольствием Маркус приник бы сейчас к губам Кэтрин и забылся во влажной глубине рта. А потом раздел бы Кэтрин и вошел бы в нее, и вонзался бы в нее раз за разом до тех пор, пока она не выкрикнула бы его имя…

Нет. Думай лучше о копытной гнили. Об осыпающейся штукатурке. О протекающих крышах. Можно не сомневаться: в том, что его тянуло к Кэтрин с такой непреодолимой силой, с такой дьявольской силой, виновато проклятие Изабеллы Дорринг. Теперь, когда ему исполнилось тридцать лет, инстинкт продолжения рода гнал его на край пропасти: пропасти под названием брак. А ведь Финч и Кимбал предупреждали! Нейт тоже старался спасти друга.

Настало время самому себя спасать.