Люди

Формат был очень простой: непрерывная цепочка выступлений, состоящих из пятнадцатиминутных презентаций. Лишь изредка выделялось время для вопросов: Джон Йеллен, президент общества, требовал соблюдения регламента с пунктуальностью Филеаса Фогга[61].

По окончании первого дня заседаний многие палеоантропологи собрались в баре отеля.

– Я уверена, что они будут рады возможности пообщаться с тобой в неформальной обстановке, – сказала Мэри Понтеру в коридоре, ведущем к бару. – Может, зайдём?

Рядом с ними стоял агент ФБР, один из тех, что тенью сопровождали их в течение всего путешествия.

Понтер раздул ноздри:

– В том помещении курят.

Мэри кивнула:

– Слава богу, в большинстве юрисдикций курить теперь можно только в барах, – а в Оттаве и кое-где ещё даже в барах уже нельзя.

Понтер нахмурился:

– Жаль, что это собрание происходит не в Оттаве.

– Я понимаю. Если ты не можешь этого вытерпеть, мы туда не пойдём.

Понтер подумал:

– За то время, что я здесь, мне в голову приходило множество идей изобретений, по большей части совершенствующих существующие глексенские технологии. Но я подозреваю, что самым полезным из них станут специальные носовые фильтры, которые избавят мой народ от необходимости постоянно обонять здешние запахи.

Мэри кивнула:

– Я и сама не люблю табачный запах. И всё же…

– Думаю, я как-нибудь переживу, – сказал Понтер.

Мэри обернулась к агенту ФБР:

– Карлос, может, выпьете что-нибудь?

– Я на службе, мэм, – сухо ответил он. – Но вы с посланником Боддетом вольны делать что хотите.

Мэри вошла в бар первой. В помещении с покрытыми деревянными панелями стенами царил полумрак. Примерно с дюжину учёных сидело на табуретах возле барной стойки, и три меньшие группы кучковались вокруг столиков. Укреплённый под самым потолком телевизор показывал одну из серий «Сайнфелда»[62]. Мэри её сразу узнала: та, где Джерри оказывается ненавистником дантистов. Она уже готова была шагнуть вперёд, как почувствовала руку Понтера у себя на плече.

– Разве это не символ твоего народа? – спросил он.

Мэри проследила за направлением его другой руки: там на стене висела светящаяся реклама «молсон-канэйдиэн»[63]

. Понтер не мог прочитать слов, но узнал большой красный кленовый лист.

– Ага, – сказала Мэри. – Здесь Канада более всего знаменита своим пивом. Это такой напиток из продуктов брожения зерна.

Понтер подмигнул:

– Ты им, должно быть, очень гордишься.

Мэри подвела его к одной из меньших групп, сидящих вокруг круглого стола.

– Карлос, ты не возражаешь? – спросила она у агента.

– Я присяду вон там, хорошо? – сказал тот. – Сегодня я уже наслушался про окаменелости более чем достаточно. – Он подошёл к бару и сел на табурет, но развернулся лицом к залу, а не к бармену.

Мэри повернулась к столу:

– Разрешите присоединиться?

Трое сидящих за столом людей – двое мужчин и женщина – были поглощены оживлённой беседой, но, взглянув на них, тут же узнали Понтера.

– Господи, да, конечно! – воскликнул один из мужчин. У стола стоял один пустой стул; он быстро притащил ещё один от соседнего.

– Чем обязаны таким удовольствием? – спросил второй мужчина, когда Мэри и Понтер уселись.

Мэри подумала, не сказать ли часть правды: за этим столиком и поблизости от него никто не курил, а стулья стояли таким образом, что вокруг стола больше не оставалось места – она не хотела, чтобы Понтера окружила толпа. Но вторую часть правды она озвучивать не собиралась, а она состояла в том, что Норман Тьерри, напыщенный самопровозглашённый эксперт по неандертальской ДНК из калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, сидел на другом конце помещения. Он наверняка помирал от желания познакомиться с Понтером, но теперь ему это не удастся.

Однако в конце концов Мэри решила просто пропустить вопрос мимо ушей.

– Это Генри Бегущий Олень, – сказала она, указывая на мужчину-индейца лет сорока. – Работает в Университете Брауна.

– Работал, – поправил её Генри. – Перебираюсь в Чикагский.

– Вот как? – спросила Мэри, но, не дожидаясь ответа, продолжила: – А это, – она указала на светлокожую женщину лет тридцати пяти, – Анджела Бромли из Американского музея естественной истории в Нью-Йорке.

Анджела протянула правую руку:

– Очень рада познакомиться, доктор Боддет.

– Понтер, – сказал Понтер, который уже догадался, что в этом обществе не принято обращаться к человеку по имени, пока он не предложит этого сам.

– А это мой муж Дитер, – представила второго мужчину Анджела.

– Здравствуйте, – сказали Мэри и Понтер одновременно. Потом Мэри продолжила: – Вы тоже антрополог?

– Нет-нет-нет, – сказал Дитер. – Алюминиевый сайдинг.

Понтер взглянул на него, наклонив голову:

– Вы это хорошо скрываете.

Мэри рассмеялась, глядя на сбитые с толку лица остальных.

– Вы привыкнете к его чувству юмора.

Дитер поднялся на ноги:

– Давайте я вас чем-нибудь угощу. Мэри, что будете пить? Вино?

– Белое вино, спасибо.

– Понтер?

Понтер задумался, явно не зная, чего попросить. Мэри склонилась к нему.

– В барах всегда есть «кока-кола», – сказала она.

– «Кока-кола»! – радостно воскликнул Понтер. – Да, конечно.