Люди «А»

Саня оторвался от прицела. Нашел в пяти метрах от себя цветок, сфокусировал зрение на нём. Перевёл взгляд на цветок подальше. Потом закрыл правый глаз, дал отдохнуть ему. То же самое левым.

Из автобуса вышли две заложницы. Террористы стали выходить покурить, один за другим.

Колбанов снова прильнул к прицелу.

Судя по тому, что говорили по рации, развязка была близка. Все требования банды выполнялись.

Подали вертолёт. Стало понятно — сейчас они выйдут и будут садиться.

Вышел террорист, обыскал экипаж на предмет оружия. Дал разрешение лётчикам занять места, сам сел у открытого люка. Он сидел очень удобно, соблазнительно удобно — метрах в семидесяти от дульного среза Сашиной винтовки. Его было отлично видно в прицел.

— Я Маяк-один, цель наблюдаю на отлично, поражение с гарантией сто процентов, — доложил Колбанов по рации.

На том конце его слушал генерал Зайцев.

— Принято, — сказал он.

Это было не то, чего ждал Колбанов. Это не была команда на поражение. Но он понимал: если команды нет, значит, остальные террористы снайперам не видны.

Вся банда устроилась в вертолёте. Люк закрылся. Вертолёт оторвался от земли и улетел. Операция закончилась, так и не начавшись.

Саня опустил винтовку. Осторожно поднялся с корточек. Начал разминаться, прогуливаясь туда-сюда по площади перед вокзалом. Скрученные мышцы, наконец, начали болеть. Это было хорошо — значит, ноги оживают.

Колбанов просидел на корточках восемь часов.

Пальцев ног он не чувствовал ещё полгода.

1967–1985. Самарская область, Жигулёвск — Харьковская область, Купянск — Москва

Колбанов был родом из-под Самары. В детстве жил в Туркмении, потом семья переехала на Украину. Там он и вырос — в городе Купянске Харьковской области.

В восьмом классе средней школы он впервые взял в руки винтовку — в местном тире. В девятом — гитару. У него отлично получалось и с винтовкой, и с гитарой.

О военной карьере он мечтал с детства. Сначала хотел быть десантником, потом — пограничником. По окончанию школы поехал в Москву — поступать в Московское Высшее пограничное командное ордена Октябрьской революции Краснознаменное училище КГБ СССР имени Моссовета. Поступил.

Саня Колбанов был, что называется, парнем хоть куда. Высокий, мощный, круглолицый, с вечно улыбающимися глазами. Любимый вид спорта — лыжи. У него были отличные спортивные результаты — по лёгкой атлетике, по рукопашке. Это не считая работы с оружием.

При этом он был начитанным, интеллигентным человеком. Играл на гитаре, писал стихи, пел песни. Любил Блока и умел его читать.

Особенно он любил «Стихи о Прекрасной Даме». И стрельбу по движущимся мишеням.

1987, 31 декабря. Пограничное училище, Москва

Тот день начался с того, что Саня поехал в роддом.

Вообще-то предновогодний день был не для того. Вечером ожидались танцы, на них приглашали девушек. Это был единственный день, когда на закрытом военном объекте появлялись девушки — юные, смешливые, румяные от мороза, пахнущие «Красной Москвой».

Курсанты Московского Высшего пограничного командного училища этого вечера ждали. Хотя счастье и длилось недолго. Потоптавшись в актовом зале клуба — разумеется, никакого интимного полумрака, всё при свете — в одиннадцать часов отправлялись обратно в казарму. Но всё-таки это был глоток свободы и свежего воздуха.

И, конечно, он тоже ждал этого вечера.

Но утром в столовку зашел старшина и скомандовал:

— Все, у кого первая положительная, встали и за мной. В родильный дом — сдавать кровь.

У Колбанова была именно эта группа.[16]

Вернулись уже после обеда, сильно обескровленные.

Саню накрыла слабость, и он повалился на койку. Курсантам-донорам дали выходной.

Уже стемнело, когда в комнату зашел старшина:

— Саша, ну чего ты лежишь?

— Я не пойду, лучше отосплюсь.

— Александр, нет! Так дело не пойдет. Я уже сказал, что ты будешь.

— Кому?

— Поварихе, врачихе. Они дочек приводят. Я им тебя обещал. Поднимайся.

Колбанов поднялся и пошел в клуб.

В клубе курсанты сновали туда-сюда — готовились к вечеру.

— Саня, постоишь на гардеробе минут тридцать, ладно? — крикнул Колбанову пробегающий мимо сокурсник.

— Постою, ладно.

Четыре курсанта уже поджидали прибывающих в гардеробе. Саня перемахнул через стойку. Двери открылись, и начали заходить девушки.

В тот же день, около восьми вечера, в подмосковном Королеве девушка Лариса вернулась с работы — уставшая, измотанная. Работала она в Москве в министерстве, училась на вечернем в автодорожном. Родители, сотрудники космической отрасли, ждали дочь за накрытым столом.

Вдруг зазвонил телефон.

— Алло, Лариска? Ну что, поедешь с нами?

— Нет, девочки, устала страшно. Да и ездить в пограничное училище — не мое.

— Ну ты что, там парни хорошие.

— Нет, не хочу.

— Ну выходи хоть посадишь нас в такси, поздравимся.

— Ладно.

Лариса набросила шубу и выбежала на улицу. У соседнего подъезда, где жила подруга, уже стояла «Волга» и дымила в мороз.

— С новым годом! — крикнули три подружки.

— С новым! — ответила Лариса.