Люди «А»

Команда поступила в 8:20. Две «газели» стремительно подъехали к дому. «Вымпеловцы» его оцепили и блокировали все выходы. «Альфа» стала заходить через веранду, которая была засыпана строительным мусором. Дальше шёл узкий коридор.

Шли трое. Первым был боец Елизаров, он нёс щит. Вторым — Александр Лялькин. Колбанов — третьим. Замыкающим был Юра Данилин.

Впереди было две комнаты, правая и левая. Лялькин повернул вправо. Колбанов — влево.

Это решило всё.

Он не успел даже повернуться, как из-за полупрозрачной занавески раздалась автоматная очередь. Александр молниеносно ответил.

Его пули прикончили Одноглазого. Но тот успел убить Данилина, зацепить Лялькина и прострелить Колбанову ногу.

Он сначала не почувствовал боли. Просто ноги не стало. Он её не чувствовал.

2005, апрель. Москва

Саша Колбанов лежал на больничной койке. За этот год он успел её возненавидеть. Как и вообще всё, связанное с лечением.

Там, в Шелковской, он думал, что ему конец. В лучшем случае останется без ноги.

Ему повезло. Пули разорвали не артерию, а вену, а это дало время. Кость была раздроблена, но нервы целы. Врачам удалось обойтись без ампутации. Колбанову это стоило четырёх операций и аппарата Илизарова на ноге.

Он не был на похоронах Юры Данилина. Он был не в том состоянии. А вот к нему ходят — и сотрудники Группы, и руководство. Они его подбадривают. Но он-то знает, что к службе уже не вернётся. Даже если медики разрешат. Командир отделения должен быть здоровым не на сто, а на двести процентов. Его чинили. Это значит, что он уже не тот. Хотя бы потому, что он будет об этом думать. А это не дело.

На штабные должности тоже не хочется. Не его это — перекладывать бумажки. Хотя он ещё подумает. Время есть. Вообще, впервые за все эти годы у него появилось время. Можно, наконец, выспаться. В тишине.

Тут он замер — как человек, который услышал очень тихий шорох. Что-то откликнулось.

— В тишине, — думал он. — Ночью в тишине. Я ночью наслаждаюсь тишиной… — он стал ждать второй строчки.

Песни Саша снова начал писать ещё в Первую Чеченскую. Именно ночами. Подразделение охраняло себя само. Независимо от звания каждый должен был отстоять на посту два часа. Под ночным небом Ханкалы — красивым, звёздным — снова стали приходить слова. Записывать было нечем, он запоминал. И переносил на бумагу уже в казарме, в темноте.

Потом они стали расходиться на кассетах, их переписывали, перепевали другие. Саша даже стал известен как «военный бард» — есть такое направление. Он об этом не задумывался. Ему просто нравилось сочинять. Для себя и для друзей.

— Я ночью наслаждаюсь тишиной — другой награды мне не надо, — нарисовалось в голове. Не хватало одного слова, но Саша не волновался. Оно придёт. Сейчас или позже.

2005 и позже, Москва

Он остался. Сначала — как тренер региональных подразделений спецназа. Потом — стал куратором подразделения Приволжского округа. Потом — занимался созданием спецподразделений в погранвойсках. В отставку ушёл полковником.

Оставался только один неоплаченный долг. Он хотел знать, что случилось с чеченским опером, Русланом, у которого «альфовцы» ночевали когда-то. Он узнал и это — через пятнадцать лет, но узнал.

Цену спокойных ночей, когда рядом не лежит автомат, он выплатил полностью.

Александр Колбанов Это наша работа