Люди «А»

Однажды Блинову довелось охранять английского бизнесмена. Как-то в лимузине они разговорились. Оказалось, что Блинов неплохо владеет английским языком. Виктор Иванович англичанину понравился, и тот предложил ему возглавить свою службу безопасности в Лондоне.

— Мамуся, меня позвали работать в Англию. В Лондон хочешь? — спросил тогда Блинов жену.

— Что, папуся, ты мелешь?

— Я серьезно. Месячная зарплата такая, что мы за год с тобой не видели. Жилье, автомобиль. Правда, с правым рулем. Хочешь?

— Витя, если не шутишь, то… не знаю даже, а ты?

— Я — нет.

— Ну, о чем тогда говорить. Тогда, конечно, нет.

— Так, мамуся, проверка.

Ни в какой Лондон они не поехали. Виктор Иванович продолжал жить в своей скромной квартире, ездить на русском автомобиле и общаться с очень узким кругом давних знакомых, проверенных бойцов. Это его устраивало… ну, почти.

— Папусь, я творог вкусный купила, деревенский, быстро на кухню! — весело крикнула она, радуясь, что упрямый супруг вернулся и теперь всё снова будет хорошо.

— Позже, — сказал Виктор Иванович и прошел в комнату.

Просто обставленная мебелью семидесятых, она служила ему спортзалом — пол застелен двумя коврами для отжиманий — и библиотекой. На полках — книги о Второй мировой, истории России, Гитлере, Рейхе, боевых искусствах. О всём том, чем он жил — и тогда, и сейчас.

Он сел на стул, поставил на старый проигрыватель пластинку и включил его. Раздалось шипение — пластинка была не новая. Сквозь помехи загремел немецкий марш. Мёртвый немец пел о воинском счастье.

Und läßt uns im Stich

Einst das treulose Glück,

Und kehren wir nicht mehr zur Heimat zurück,

Trifft uns die Todeskugel,

Ruft uns das Schicksal ab,

Ja, Schicksal ab,

Dann wird uns der Panzer

Ein ehernes Grab.[23]

— Ein ehernes Grab, — шевелил губами Виктор Иванович.

Сторона пластинки закончилась, иголка щелкнула. Виктор Иванович сидел неподвижно. Он видел немецкий танк, оставшийся там, в жёлтых песках.

Потом вспомнил, что нужно помириться с женой.

— Мамуся, давай «Диких гусей» смотреть, — крикнул он ей на кухню.

Они устроились у телевизора. Наталья Михайловна сняла фартук, обняла мужа и села в то самое кресло, в котором так неосторожно заснула.

«Диких Гусей» она смотрела регулярно. Сколько раз этот фильм пересматривал Блинов — в одиночку на даче — она не знала.

На экране бойцы английского элитного спецподразделения в отставке, уже старики, собирались вместе, чтобы тряхнуть стариной — отправиться в Африку в опаснейшую операцию. Англичанин, похожий на Витю как две капли воды, тренировал отряд спецназа, переброшенный в Африку.

— Папуся, ну копия ты этот актер, — сказала жена мужу. Тот улыбнулся — что с ним бывало редко.

Он смотрел на экран не отрываясь. Некоторые фразы он проговаривал вместе с героями.

— Тоскую я, мамуся, — вдруг сказал он.

Супруга вздохнула. Она прекрасно знала, о чём он тоскует.

— Витя, даже не начинай, — твёрдо сказала она. — Хватит, навоевался. Всю жизнь тебя ждала. Ваня на мне, дача на мне. Всё. Смирись, что ты пенсионер. Обо мне тоже немного подумай.

— Я думаю, мамуся, — рассеянно ответил он. — Я именно думаю.

2017, февраль. Сирия

Виктор Иванович зашел на кухню, где сидела жена. На нем были гимнастерка, брюки, пилотка и кирзовые сапоги.

— Здрасти. Картина «Вернулся солдат с фронта». Ты что, опять в военном магазине был? — спросила Наталья Михайловна.

— Наташка, мне идет?

— Да не то слово. Подожди, сфотаю.

— Не надо.

— Подожди, говорю, — Наталья Михайловна ушла за фотоаппаратом.

Виктор Иванович подошел к зеркалу и поправил пилотку. Из зеркала смотрел старый суровый воин.

На пенсии Блинов всё-таки не сгнил. О нём вспомнили. В том числе о его тренерских талантах. И предложили тренировать бойцов «Витязя».

Блинов не подвёл. Он выходил на спарринг с тридцатилетними — и бил точно в печень. А в 2011-м, когда ему было шестьдесят один, через двенадцать лет пенсии, он сдал норматив на «краповый берет». У него были проблемы со спиной и с ногами. Но когда было нужно, он отодвигал их в сторону. Управлять собой и своим телом он умел.

Супруга вышла с фотиком.

— Давай, папуся, прими позу, — сказала жена и прицелилась «мыльницей».

Блинов стоял, браво выгнув грудь. — Наташа, я через три дня уезжаю.

Наталья Михайловна растерянно опустила фотоаппарат.

— Куда это ты собрался?

— Не твое дело. Когда ты у меня это спрашивала за тридцать лет? Я ненадолго. Поехали, нужно обувь мне купить. И тебе красивое заедем купим.

— Витя, ну зачем? У меня все есть.

— Хочу, чтобы у тебя было то, что тебе нравится.

— Витя, я еще раз говорю, мне не нужны шмотки. Поехали за обувью.

Они купили три пары.

— Одну пару с собой возьму, две дома оставлю, — сказал Виктор Иванович и затолкал две коробки под стул. — Наташка, поехали на дачу. Переночуем две ночи. В город вернемся перед моим отъездом.