Люди без имени

В лагере появилась дизентерия. Охрана, оставшаяся без начальника, почувствовала свободу и применяла меры против пленных, каким может позавидовать профессиональный палач средневековья. Она мстила им за поведение начальника, который давно был на фронте и, может быть, сложил голову на поле брани; они мстила за то, что им не удалось поживиться содержимым магазина; она вымещала свою злобу на русских за то, что природа их создала умственно и физически ограниченными. По меткому замечанию охранника Дутого — лесной лагерь военнопленных охраняли идиоты.

Когда в лагере две трети личного состава не вышли на работу (пленные не могли подняться с нар), охрана заволновалась и приняла решение увеличить выдачу порченного хлеба. А через несколько дней лагерь был выведен из строя. Пленные умирали, их никто не убирал. Трупы лежали рядом с живыми, распространяя зловоние.

Ночью ворота распахнулись настежь, и на пороге появился человек с автоматом в руке. Живые трупы с провалившимися глазами смотрели на него. Никто не верил своим глазам.

— Товарищи! Вы свободны — выходите!

Кто мог двигаться прыгали с нар, обнимая близкого, родного им человека со звездой на фуражке. Перед ними стоял освободитель.

— Товарищи! Мы не сможем забрать всех. Партизанский отряд невелик и возьмет только тех, кто сможет идти. Мужайтесь: не сегодня, так завтра будет помощь! Мы отомстим за все! Мы не забудем жертв, предъявим счет!

Одна за другой в воздухе взвились три красных ракеты. Заговорил пулемет, и за бараком разорвался снаряд. Стены задрожали.

— Сколько их было?

— Восемнадцать! — отвечают пленные.

— Один сбежал, гад! Нам нужно идти. Спешите!

За партизанами потянулись все. Многие сумели дойти только до ворот. В бараке остались те, кто не слышал речи партизана и не услышит ее никогда. Лагерь окружили немцы.

— Товарищи! — крикнул Леонид, — идите и отомстите за нас!

Рогов принес три винтовки. Громов и Солдатов взялись за оружие. Партизаны ушли в горы. Леонид сосредоточенно целится и посылает пулю за пулей в темноту. Кончились патроны, разбил винтовку и пополз в барак.

В лесу раздавались одиночные выстрелы, сменявшиеся автоматными очередями и равномерной дробью пулеметов, неведомо куда била артиллерия. Уйти пленным не удалось. Многих пристрелили на месте, часть загнали в зону. Ночью не тревожили. Живые думали о завтрашней расправе и завидовали мертвым.

Приехало финское начальство. Среди них мелькает фуражка Иванова, который предупредил немцев. Пленных выстроили перед бараком. Пулеметы направлены в строй. Начальство на почтительном расстоянии; Пуранковский ближе к строю. Он, глотая слезы, пытается узнать, кто стрелял из лагеря. Позднее Пурансковский признался, что выстрелы из лагеря были очень меткие. Строй молчал. Подошел немецкий офицер, для устрашения пристрелил правофлангового и закричал. Пуранковский перевел:

— Если через минуту виновники не будут выданы или не признаются сами, расстреляны будут все!

Леонид вышел из строя. И все, как один, военнопленные, сжимая кулаки, подаются вперед. Он делает шаг — за ним все. Каждый думает: — Погибнуть всем, но не выдать товарища.

Предателя не оказалось. Из-за проволоки вырвалось пламя смерти. Русские не побежали — все смотрят смерти в глаза, поддерживая раненных товарищей.

Пуранковский закрыл уши руками, чтобы не слышать выстрелов, и убежал из зоны со словами: «В твоих жилах течет русская кровь!» Раненных добили, в живых оставили двадцать. Убитых бросают в барак. Проволоку снимают. Барак поджигают.

— Шнель! Шнель! — подгоняет немец.

Житников взмахнул лопатой. Из-под пилотки немца брызнула кровь — замертво падает фриц. Выстрел — меньше одним товарищем.

«Не поступить ли мне так?» — подумал Леонид. Сознание правоты и непоколебимости того дела, за которое он сражался, за которое бьются русские люди на фронте, во имя чего погибли товарищи, удержало его.

— Я должен встать в строй и отомстить за погибших!

Место, где был расположен лесной лагерь, аккуратно прибрано, чтобы скрыть следы кровавого преступления.

21. Встреча с другом

Водопровод для снабжения завода водой, которого боялись пленные, был уже закончен. Закопаны последние трубы, вместе с ними похоронено триста военнопленных, умерших от побоев, голода и болезней. В последнее время военнопленные поступали без разделения по национальности, и количество их в лагере было неизменно — пятьсот: умерших заменяли немедленно другими. Прибывшие из лесного лагеря надеялись встретиться с товарищами, с которыми первыми вступили в лагерь. Судьба готовила жестокое разочарование. Неровные кресты около проволочного заграждения оставили грустное воспоминание о друзьях.

Лагерь выглядел по-другому. Построен еще один жилой барак, разделенный на три секции. В первой, с двухъярусными нарами, жили военнопленные, во второй — переводчики, а в третей — склад, сапожная и пошивочные мастерские.

В одном углу зоны, рядом с первым бараком, — кухня и санчасть. За вторым бараком — баня. Рядом с нею — дезокамера, заменявшая карцер.