Люди Быка

Он набил желудок ветками и, пользуясь моментом сытости, двинулся по следу одного из стад. Он шел и не переставал удивляться сочетанию человеческого и звериного запахов. Когда добавился запах крови и внутренностей, Рыжий сначала почувствовал облегчение. Он подумал, что двуногие просто охотились на быков. Однако на месте побоища мамонт опять перестал что-либо понимать.

На истоптанном копытами туров снегу валялись туши бизонов. Над ними усердно работали четвероногие и пернатые падальщики. «Двуногие, наверно, ушли, взяв часть добычи, — соображал мамонт. — Но при чем тут быки? Впрочем, „наши“ двуногие часто бывают вместе с собаками и лошадями. Эти, наверное, умеют быть вместе с быками. Они опасны?»

Этот вопрос нужно было выяснить, и Рыжий перешел на полуголодное существование. Он, словно хищник, шел по следу то одного, то другого стада. И опасения в конце концов подтвердились. Сначала он почуял беду, потом услышал, потом увидел. Труп годовалого мамонтенка был разделан почти полностью. У второго — подростка — отрезан лишь хобот. Мать не бросила своих детей — ходила кругами и горестно взревывала. На ногах она уже держалась с трудом, из боков ее торчали те самые неживые предметы, которыми убивают двуногие.

Рыжий буквально захлебнулся ее горем. Но он не почувствовал гнева — лишь бесконечную усталость от изменчивости этого мира. И не задал вопроса — ответ, казалось, витал в воздухе. Мамонтиха без конца вспоминала одно и то же — плотную толпу рогатых быков, среди которых и на которых мелькают фигурки людей. Она оказалась в ситуации, не предусмотренной инстинктами — ее теснили, отделяли от детей. Она ревела, пыталась пробиться к ним, а ей не уступали дорогу. В отчаянии она даже боли не почувствовала, не заметила, когда ее ранили. Потом стада не стало — исчезло, сгинуло, рассосалось. А мамонтята остались…

— «Уходи, — сказал Рыжий. — Уходи, ты ничем не поможешь им».

— У-Р-Р-У! — заревела самка.

Она ничего не слышала и не понимала — не могла и не хотела понимать. Рыжий повернулся и побрел прочь. Он пережил множество чужих смертей и сейчас безошибочным чутьем определил, что мамонтиха обречена. Помочь ей он не сможет. Надо возвращаться — эта лесистая степь опасна для «своих».

И старый мамонт двинулся в обратный путь. Он не торопился и старался питаться как можно лучше — силы ему еще понадобятся. Несколько раз он видел или чуял вдали группы пасущихся туров. Бывший вожак переставал есть и шел прямо на них. Нет, он не собирался мстить, он хотел получить собственный опыт, понять, почему безобидные раньше животные стали опасны. Такого опыта он не получил — быки торопливо уступали ему дорогу. Правда, и двуногих поблизости не было.

Летние приключения не давали Семену покоя. Он чувствовал, что над миром Мамонта нависла опасность. Его рассказ встревожил и главных людей лоуринов. Что такое земледелие или скотоводство, они понимали плохо, зато сразу угадали, что люди, добывающие пищу столь странным образом, в Служение Людей не вписываются. Тот факт, что кто-то предпочитает питаться травой, а не мясом, вызвал если и не отвращение, то презрение. А уж то, что ради съедобных зерен люди рубят и жгут лес, казалось просто святотатством.

— Их можно обратить в нашу веру? — прямо спросил Бизон.

— Нет, — честно ответил Семен. — Они другие.

— Значит, надо бить! — обрадовался Медведь. — Пойдем зимой на упряжках. Никуда они не денутся, голубчики!

— И что, — мрачно усмехнулся Семен, — будем резать почти безоружных? Вместе с детишками, да?

— А что ты предлагаешь? — поинтересовался Кижуч.

— Пока ничего, — вздохнул главный авторитет. — Я кинул им пару подлянок — искусил, так сказать. Теперь надо посмотреть, как у них пойдут дела.

— Ну, допустим, — согласился старейшина. — А с этими, которые на быках ездят?

— Они далеко, — пожал плечами вождь и учитель народов. — И потом: что-то есть между нами общее, правда?

Семен не лукавил — ситуация казалась сходной. Там люди умудрились наладить симбиоз с туром, а здесь — с мамонтом. После возвращения с моря — на первом же всеобщем сборище-ярмарке — Семен с изумлением обнаружил, что почти полтора десятка парней и мальчишек имеют волосатых приятелей и норовят теплую часть года проводить вместе с ними в степи. Осенью начинаются занятия в школе, и друзья расстаются — вам приходилось когда-нибудь видеть плачущего мамонтенка? Поделать же с этим ничего нельзя — возле форта нет мамонтовых пастбищ, а за несколько дней праздника мамонтовая молодежь вытаптывает и съедает всю растительность в округе. Как выяснилось, мальчишки научились за милую душу «раздаивать» мамонтих, точнее, пристраиваться напарниками к маленьким мамонтятам. Слоновье молоко Семен так и не попробовал, но выяснил, что, в отличие от коровьего, оно усваивается всеми. Правда, этот продукт настолько концентрирован, что, переев его, можно получить заворот кишок.