Люди до. Новая история

– Всем привет. – Выдавливаю из себя, высвобождаясь из цепких пальцев мамы и подруги. Лён наблюдает со стороны, немного подойдя ближе к кровати. Прикасаться не смеет. Может, видит, насколько мне трудно дается это испытание лаской, а может, не желает «пачкать руки». Во всей суматохе, что твориться вокруг меня, я не сразу замечаю, как прислонившись к двери, затравленным взглядом осматривает меня Тим. Когда наши глаза на миг встречаются, сердце пропускает удар. Как же я скучала. Но я быстро переключаюсь на родных. Я еще не отошла от нашей ссоры и недомолвок, чтобы простить ему все и допустить такое к себе отношение. Он тоже опускает голову и больше не смотрит на меня, изучая свои ботинки. Вот что пришел? Только душу расцарапал!

– Мама, не переживай. Со мной, правда, все в порядке! Совсем скоро бегать буду, не догоните. – Уговариваю рыдающую маму.

– Это ты брось, бегать вздумала. Последняя твоя пробежка – на лицо. Или на лице. – Вмешивается Лён, а я бросаю на него косой взгляд. Помолчал бы, а не масла в огонь подливал. – Я, между прочим, – продолжает он, – до сих пор себе простить не могу, что оставил тебя и не доглядел, ведь чувствовал, что на месте не усидишь! – Не успокаивался он.

– Лён, я тебя ни в чем не виню. Даже если бы ты остался караулить меня под дверью спальни, это бы меня не остановило!

– Тем и успокаиваюсь, все это время. – Бубнит в ответ Лён, а мама крепче сжимает тиски рук на моей груди. На выручку приходит Вероника. И как бы я с ней не ругалась, в последнее время, сейчас искренне благодарна!

– Все! Пора расходиться! Лин нужно принимать лекарства и отдыхать. Можете прийти завтра, но думаю, по одному. И ненадолго.

Как ни странно никто не стал спорить и проситься посидеть еще минуточку. Видать, я слишком плачевно выгляжу, что пять минут с родными меня утомили, словно весь день работала за станком. Все дружно помахали мне ручкой. Мама на прощание сжала покрепче, выдавив слезинку из моих глаз, и вышла за дверь. Тим выходил последним, и закрыл за собой дверь, даже не обернувшись в мою сторону. Это было последней каплей сегодняшнего испытания, и я с грохотом повалилась на кровать, извергая из себя рыдания, подавляемые подушкой, которой я накрыла лицо.

– Ну что же ты? Они еще придут. – Неверно истолковала мою тоску Вероника и поглаживала мою трясущуюся тушку по животу. Подушка, принимавшая мои стенания, была запущена моей здоровой рукой в дверь.

– Зачем он пришел! Я больше не хочу его здесь видеть! Чтобы ноги его в моей палате не было! Слышишь! – На мою истерику Вероника ответила едва заметным качанием головы и дозой лекарственных препаратов, которые подарили мне успокаивающий сон.

***

На следующий день я снова мучила себя терзаниями, металась по кровати и прикрикивала на Веронику. Наверное, на ее памяти – я самый неспокойный и неблагодарный пациент. Но мои стенания не успокаивали даже угрызения совести.

Сегодня меня посетил Лён. Он объяснил свой одиночный визит запретом Вероники и нестабильным настроем мамы и Су. Они должны пережить и принять все то, что выпало на мою долю. Хоть и знали о моем заточении лишь часть правды.

– Ну как ты, сестренка? – Лён поправил выбившуюся из косы прядку мне за ухо и нежно улыбнулся.

– Все так же, лежу, ем, сплю. Стараюсь не шевелиться. Только мысли мои никуда не уходят, даже во сне не дают покоя. – Жалуюсь ему, в надежде, что поймет.

– Так и должно быть. Переживи это и открывай новую главу своей жизни.

– Легко сказать. – Отшучиваюсь я, снова уходя в раздумья.

– Что ты думаешь о ситуации, в общем?

– Эх, если бы я знала ситуацию. А то получается, что кружу на одном месте, не имея зацепок. Вероятно, ты знаешь больше меня? – Закидываю удочку в надежде, хоть на какую то, новость.

– Это вряд ли. Расскажи, что ты имеешь, может чего и дополню. – Переводит на меня стрелку Лён, и я сдаюсь под напором его голубых глаз.

– Пока меня держали в закрытой комнате, Тим вел переговоры с их Главой. В общем, они о чем-то договорились и подписали документ. О чем в нем идет речь, мне не ведомо, и посвящать меня в это дело никто не собирается. – Вкратце обрисовываю картину, а Лён загадочно улыбается.

– Ты поэтому третируешь Тима?

– А не он меня? – Злюсь. – Я всего лишь хочу знать то, в чем непосредственно была замешана. Неужели я много прошу?

– Не знаю. Может оно к лучшему, что мужчины разберутся без твоего участия.

– И ты туда же! – Я на пределе, если так пойдет и дальше, и Лён не далеко ушел от Тима в своих выводах, то мне придется ограничиться визитами лишь мамы и Су. И Вероники, конечно же. Лён ловит мою перемену в настроении и быстро подстраивается.

– Ладно, забыли. Мне, собственно, известно не больше твоего. Только то, что договор касается непосредственно Коммуны. Но это и так ясно. – Мы молчим.

– Лён, у меня к тебе просьба. – Решаюсь я.

– Слушаю. – Напрягается Лён, и смотрит в глаза, выжидая.

– Ты ничего не слышал о Зоине и Новом городе в целом?

– Нет, откуда. До местных не доходит такая информация.

– А сам что думаешь? – Расспрашиваю его, наталкивая на определенные мысли.