Люди долга и отваги. Книга вторая

Так в чем же дело? Почему Надя не просто отреклась от обвинения, а трижды обвинила самоё себя? В деле проскальзывал мотив: мол, сама Перлова была, во-первых, очень дурного поведения, а во-вторых, немного не в себе, излишне экзальтированной. Эти выводы делались на основании многих писем и звонков «от имени общественности».

Рогов самым тщательным образом изучил личность жертвы. И прежде всего восстановил ее доброе имя. Реконструировал по дням и месяцам ее жизнь, оборвавшуюся на девятнадцатом году. Обычная фабричная девчонка: учеба, работа, нехитрые развлечения. Наша современница со всеми чертами, многие из которых не нравятся старшему поколению, но которые отнюдь не свидетельствуют о каких-то порочных наклонностях поколения младшего.

Но в деле-то Надя представлена прямо-таки как исчадие ада — разрушительница семейных устоев. И факты. Вернее, один факт: Надя действительно влюбилась в женатого человека из Огуднева. Следователь зацепился за этот крючочек. «Прочитал» их роман. Обычное дело. Но ведь раздули-то до космических масштабов. Кто? Зачем?

И вот тут-то Рогов по-иному увидел очевидное. Он начал расследование не с ребят. С их родителей. С родительниц. И не с самого преступления, а с исследования причин, толкнувших девушку на роковой шаг. Ведь не сразу после происшествия она на это решилась — через четыре месяца с лишним. Что же происходило в это время? Чем и как жила Надя?

Поведение матерей подозреваемых ребят в деле никак отражено не было. Но Юрий Данилович почувствовал — начинать надо отсюда. Здесь ключ ко всему.

Святое это слово — мать. Мать дает жизнь всему на земле. А в данном случае, получается, матери убили молодую жизнь. Чужую, правда. Чужую дочку, которую осквернили их сыновья. Не ужаснулись они случившемуся. Ужаснулись тому, что их Сережи и Саши могут оказаться в тюрьме. Лидия Сергеевна, медсестра, стала дирижером этого нечестивого «оркестра». Сначала попытались подкупить Надю, потом стали угрожать. Не помогло. И тогда бросили все силы на то, чтобы создать «общественное мнение». И создали.

Слово, говорят, ранит. Слово, как видим, может и убить. Нормальная, веселая, современная девушка была Надя Перлова. Как же удалось сломить ее? На это ответить трудно. В ход были пущены все средства клеветы: письма, звонки, лжесвидетели. Надю буквально обложили. Грозили ославить на всю округу. И она не выдержала. Написала три заявления, где брала вину на себя. Но тогда стали на нее показывать пальцем — это же надо, дойти до такого!.. И она сломалась совсем — ушла из жизни.

Вот этот клубок было распутать куда труднее, чем преступление пятерых парней.

Но ведь и преступные деяния этих женщин надо было доказать. Рогов знал, что подруга покойной — Марина — изменила показания: все стала валить на Надю. Почему?

Долгими были беседы с Мариной. Он понял эту девицу: ничего святого, была бы корысть. Только под себя гребет. По пять-шесть часов говорили. Обо всем. И подвел следователь свидетельницу к ответу на прямой вопрос:

— Пойди, Марина, домой, подумай. Подумай о том, что тебе выгоднее: правду сказать или правду скрыть? Она, правда, обязательно наружу выйдет. Но как ты тогда будешь выглядеть со своими показаниями?

Марина пришла на другой день, расплакалась и сделала довольно странное заявление:

— Надя была хорошей девушкой. Мне ее очень жалко. И я знаю, что ни в чем она не виновата. Но я не отступлюсь от своих показаний.

— Смело, — удивился Юрий Данилович такому откровенному заявлению девушки, хотя заранее не ждал от нее искренности и раскаяния.

Вот так приходилось растаскивать завал. Не всякая веточка выдергивалась. Ну что ж, долгие часы разговоров с Мариной пока не дали в руки ощутимой улики. Но уверенности в том, что он на правильном пути, следователю прибавили…

Кстати, забегая чуть вперед, я скажу, что лживые показания Марины вскоре стали фактом, доказанным фактом. Но никакой ответственности она, по крайней мере, пока, не понесла. И в этой связи я хочу сделать небольшое отступление. Закон предусматривает серьезное наказание за лжесвидетельство. И на следствии, и во время суда свидетели дают подписку о том, что будут говорить правду и только правду. Бывает — лгут, как в этом случае. Несут же ответственность за это — крайне редко…

И Марина не понесла. Но следователь установил, что родительницы преступников сломили и эту девушку, сделав ее лжесвидетельницей, предательницей своей подруги.

Он сделал все для того, чтобы закон восторжествовал. По былинке, по веточке растаскивал завал, врубался в окаменелости лжи. И стали выясняться подробности того, как Лидия Сергеевна, да и другие дарили Марине серьги, чтобы та дала ложные показания, как нашли двух лжесвидетельниц, которые вообще не были на месте происшествия, как организовывались звонки и письма — словом, как создавалось «общественное мнение». Фактики тут так были переплетены с домыслами, что отделить одно от другого было не просто. Но отделил.

И пришла минута, когда даже Лидия Сергеевна сквозь рыдания сказала:

— Но мы же хотели спасти своих детей…