Люди долга и отваги. Книга вторая

Зачем такой, несколько даже рискованный, слух распускать? Да еще жену сюда впутывать, врача? Чувствовал Юрий Данилович, что какие-то непростые связи здесь протянулись. А тут еще Мария Евдокимовна. Тоже личность небезынтересная…

Ф. М. Достоевский заметил: жизнь — целое искусство, жить — значит сделать художественное произведение из самого себя. Мария и Яков если и создали из своих жизней произведение, то большого сатирического накала…

Когда в больнице Юрий Данилович первый раз спросил о Марии Евдокимовне, от него шарахнулись, как от чумного. А главврач схватился за сердце:

— За что?! Если есть бог на свете, за что он карает нашу больницу?

Следователь был крайне удивлен такой реакцией. Но вскоре выяснил, что Мария Евдокимовна была грозой не только для Коробовской поселковой больницы, а и для всего района. Много позже, когда у Козлов производили обыск, то увидели целый шкаф переписки. Мария писала на всех по любому поводу и без повода. Всех обвиняла во всяческих смертных грехах. «Почему? Зачем?» — «А я борюсь с недостатками, — отвечала Мария Евдокимовна, — на чистую воду вывожу их носителей». И надо сказать, делала это весьма искусно, подтверждая старый афоризм: молва сильнее фактов.

Тут весь фокус в том состоял, что факты в ее писаниях присутствовали. Как-то в больнице украли доски. Перед этим главного врача видели разговаривающим с рабочими. И вот письмо в инстанции. В больнице царит вопиющая бесхозяйственность — все растаскивают. Не исключено, что главврач смотрит на все сквозь пальцы не бескорыстно. «Факты»! Начинается расследование, создается комиссия, другая, третья. Мария Евдокимовна отнюдь не скрывает свое авторство. Она не анонимщица какая-нибудь. Идет она в бой «за правду» с открытым забралом. Пишет, пишет и пишет. В райком и райисполком, в обком и облисполком, в прокуратуры всех ступеней, снизу доверху, во все центральные учреждения.

Рогову обо всем этот главврач говорил шепотом, отведя далеко от больничного корпуса: не дай бог Мария Евдокимовна их увидит — быть беде. Его предшественника она-таки доконала — ушел «по собственному желанию».

— А почему вы ее за клевету не привлечете к судебной ответственности? — спросил Рогов.

— Марию Евдокимовну? — на лице медика отразился неподдельный ужас. — Да вы что?!

Клеветницу, сколь бы изощренной она ни была, рассуждал Юрий Данилович, привлечь к ответственности не трудно. И доказать ее преступление не трудно. Трудно захотеть доказывать. Возиться никто не желает — вот и чувствуют себя клеветники раздольно. Ведь какова схема? Получают «сигнал», проверяют — не подтверждается. И все вздыхают с облегчением. И папки на шнурки завязывают. Все! А преступление-то безнаказанным остается. Опасное. Вот в чем беда…

Когда Юрий Данилович говорил об этом с руководителями службы здравоохранения района, те только головами качали: нет, Мария и тебе, мол, не по зубам. Но если удастся как-то обуздать эту фурию — в ножки поклонимся.

Конечно, у Рогова в руках был материал, позволяющий возбудить против Марии Евдокимовны дело о клевете. Но Рогов, как всегда, не спешил. Он задал себе новый вопрос: а все-таки, с какой целью на всех пишет Мария? Нормальная женщина. Натура, как утверждают в больнице и во всем районе, такая? Гм. Нет, так все же не бывает. Нет у нее ни карьеристских устремлений, ни корысти какой — ничего не просит, ни к чему не стремится… Значит, просто так? Из любви к «искусству»?

Откуда у Славки пистолет? Зачем Козел поит Славку? Почему жена Козла сеет повсюду клевету? Вопросы, один с другим вроде бы не связанные. Из минимальных данных исходил Рогов, строя версию. Обкатывал ее в голове и так и эдак. И какие-то, пока чисто умозрительные, связи наметились у следователя. Но одного этого для юриспруденции мало. Версию необходимо подкрепить максимальным количеством доказательств. Их пока не было совсем…

Однажды в комнате Бескровного следователь увидел фотографию, которая лежала на столе. На фотографии молодые мужчина и женщина. «Дорогому папе от Люды и Миши» — написано на обороте. «Твои дети что ли?» Славка вдруг выхватил фото, побледнел, засуетился: «Это так… кто-то забыл». Странная реакция. «А все-таки, кто это?» Бескровный начал нервно и путано что-то объяснять. Почему же так взволновался Славка из-за этой фотографии? Надо будет выяснить, заметил себе Рогов.

Между тем, следователя не оставляла мысль о неистовой клеветнице. Почему он решился на такой шаг, не имеющий ну никакого отношения к делу о пистолете, Юрий Данилович и себе объяснить не может. Но он его сделал. Он решил познакомиться поближе с пациентами врача «скорой помощи». После визита Марии Евдокимовны к больной старушке Рогов побывал в этом доме. Разговорился с бабушкой: что болит, да от чего лечится, по какому поводу «скорую» вызывала.

— С головой, милый, тяжело, болит, а тут еще сквозняком прохватило! Спасибо Марии Евдокимовне, уважительная женщина. Заграничные вот таблетки достала. И два рубля всего взяла за пакетик. По-божески.

— У вас эти таблетки остались?

— Вот, три штучки.