Люди долга и отваги. Книга вторая

Вержбицкий еще раз перечитал листок по учету кадров. Год рождения — 1946-й. Уроженка села Богородское Зуевского района Кировской области… «Землячка вроде», — он вспомнил места, где начинал работу. Образование — среднее, окончила училище связи, работала радисткой в управлении тралового флота на Камчатке. Замужем, муж — студент, ребенок четырех лет. Под судом, следствием не была. К листку была приклеена маленькая фотография. Несмотря на небольшие размеры снимка и неважное его качество, можно было заключить, что молодая женщина привлекательна: мягкий, даже нежный, овал лица, красивый разрез глаз, чуть вздернутый нос… «Работницы отделения связи в один голос утверждали, что получательница переводов была весьма симпатичной. А уж если женщины так отзываются о другой женщине, можно не сомневаться в их правоте. Неужели это и есть мифическая Шуфлынина?» И хотя перед ним лежали три личных дела, Вержбицкий особенно заинтересовался именно этим. Почему? Интуиция? Да, чутье следователя наводило его на размышления. Что бы там ни говорили, а есть она, эта самая интуиция.

Предупредив работников отдела кадров, чтобы они никому не говорили об их беседе, оперативники распрощались и на следующий день выехали в районы.

7.

Первый сюрприз ожидал их в Калараше. Работницы отделения связи с интересом рассматривали фотографии, увеличенные в оперативно-техническом отделе МВД. Наконец Лидия Синицына нерешительно произнесла:

— Вроде вот этой перевод выдала, — указала она на снимок «Шуфлыниной».

— А что вы можете еще о ней сказать? — уловив эту нерешительность, продолжал расспрашивать Вержбицкий. — Что вам запомнилось?

— Запомнилось, что из себя хорошенькая такая и одета красиво. А из разговора… — Женщина всплеснула руками: — Так она же ничего не говорила! Я еще подумала: такая молодая, красивая и — немая. Жалко стало.

— Интересно… Немая, значит… А вы в этом уверены? — засомневался следователь. В самом деле, обычно люди не вступают в особые разговоры со служащими отделений связи. Достаточно протянуть паспорт, извещение, расписаться — и получай деньги. Эти несложные операции можно произвести вообще без слов.

Синицына смущенно пояснила:

— Понимаете, не хотела я ей перевод выдавать. Паспорт у нее был очень уж потрепанный, грязный. А она руки ко рту подносит и вроде мычит. Жалобно так смотрит. Пожалела ее. А вон она как, жалость-то, обернулась.

— Жалеть тоже надо с разбором, как видите, — жестко сказал Вержбицкий. — В следующий раз будете построже.

Одно за другим объезжали оперативники районные отделения связи, настойчиво идя к цели поиска. Подобно золотоискателям, они «перемывали» многие десятки показаний, по крупицам отбирая зерна истины. Показания были зыбкими, противоречивыми. Разве легко запомнить внешность женщины, которой два месяца назад выдали перевод? Однако многое говорило за то, что это была «Шуфлынина». Особый интерес представляли показания нескольких работниц Дубоссарского отделения связи. Едва взглянув на фотографии, они указали на «Шуфлынину».

— А почему вы уверены? — осторожно спросил следователь.

Одна ответила за всех:

— Мы уже закрыли отделение, работу закончили, а тут эта женщина в дверь стучит. Просила деньги выдать, плакала, говорила — мать в Магадане померла, ехать надо. Выдали перевод. Ее еще такси ожидало. На нем и уехала.

— А какой номер был у такси — кишиневский или дубоссарский? — почти одновременно спросили Вержбицкий и Горовой.

— Кто его знает, такси — и все, я не присматривалась.

Когда они вышли на улицу, Горовой сказал:

— Ну и артистка эта Шуфлынина, талант зря пропадает. Это же уметь надо — такие сцены разыгрывать.

— Привыкайте, лейтенант, и похлеще артисты попадаются. Ради денег они кем угодно представятся. Думаю, что скоро мы с этой «артисткой» познакомимся поближе. Пора вроде.

— Если я вас правильно понял, товарищ майор, приедем в Кишинев и будем брать?

— Не сразу. Вдруг какая-то ошибка, невиновного человека арестуем. Очень нехорошо получится. Надо действовать наверняка. Вы, лейтенант, сходите в 38-е отделение, копните там, только поделикатнее. А дальше видно будет.

8.

В министерстве их ожидала папка с ответами коллег на запросы. Из Одессы сообщали, что ни 25, ни 26 апреля телеграфные переводы из 10-го отделения связи на имя Шуфлыниной не отправлялись и что телеграфистка по фамилии Грищук, которая якобы передала телеграмму, здесь не числится. Ответ из Управления внутренних дел Магаданской области гласил: паспорта указанной серии в области не выдавались и Шуфлынина в Магадане не проживает. Бумага из Москвы поставила все точки над i: паспортов такой серии вообще не существует. Никаких следов Шуфлыниной не обнаружили и в районах Молдавии.

Эти сообщения еще раз подтвердили, что преступница действовала обдуманно, переправив серию паспорта и фамилию его законной владелицы.

Вержбицкий переступил порог кабинета заместителя начальника следственного отдела и услышал нетерпеливый вопрос:

— Нашли?

Не дожидаясь ответа, зам сообщил:

— Замминистра несколько раз спрашивал. Что-то долгонько вы ездили, майор.