Люди и чудовища

— Но в этих фолиантах не было ничего о времени Хаоса! — отказывался мальчишка. — Даже заклинаний интересных не было. Просто хроники. Об эпохе восьми княжеств, о Каире Солнечном, о Змее Разрушителе, о Вассаре Серой Ведьме, об этом, как его звали, о безумном Светлом маге, который хотел утопить архипелаг Кашимы…

— Айгош Торим, — вмешался Истен, — так звали того Светлого мага. И он не был безумен! Он был Великим Магом! Только предательство тех, кому он доверился, помешало ему выполнить задуманное.

— Если бы он выполнил задуманное, то поднятая им волна смыла бы не только пиратские гавани, но и наши прибрежные города. Только безумец мог решиться на такое! — возмутился Бракас. После недавнего происшествия с иллюзорным монстром он перестал уезжать вперед отряда. И хмуриться на каждую ерунду он тоже перестал — просто теперь он хмурился не переставая.

Арон, усмехнувшись, отвернулся от наемников, заспоривших о делах двухсотлетней давности. Его куда больше волновали дела нынешние — и Прежний, явно что-то задумавший. Вот только Прежний, в отличие от Айгоша Торима, не был ни безумцем, ни человеком, способным на излишнюю доверчивость — что, в некоторых ситуациях, одно и то же.

* * *

Дорога ровно ложилась под копыта коня, интересных разговоров больше никто не вел, и Истен просто бездумно смотрел по сторонам, пока взгляд его не остановился на нескольких точках, висящих над горизонтом. Растущих точек.

Истен бездумно наблюдал за их приближением, пока вдруг не осознал, что увеличиваются они слишком быстро и выглядят слишком крупными для…

— Это ведь не птицы, нет? Господин Тонгил, вон там! — мажонок тоже оказался глазастым. Через мгновение весь отряд смотрел в небо.

— Ты чувствуешь опасность, Тибор? — Бракас остановил своего коня рядом с Темным.

Тонгил смотрел вверх с таким выражением на лице, будто пытался что-то вспомнить, но не мог.

— Опасность — нет, — сказал он медленно, подразумевая: что-то другое он явно ощущал.

— Они всегда пролетают здесь осенью, — подал голос Кирк. — Не обращайте внимания. Люди им не интересны.

— Кому — им? — Бракас подозрительно прищурился.

— Дочерям Многоликого. Перед началом зимних бурь они покидают Великую Степь, переселяются на острова…

— А ты откуда знаешь? — перебил его Бракас. — В этой местности живут только Вольные, нормальные люди сюда не суются.

Кирк пожал плечами.

— Ну знаю и знаю. Какая тебе разница, откуда?

Черные точки тем временем приблизились.

В несколько раз крупнее, чем самые большие орлы, Дочери Многоликого летели низко. Истен видел их вытянутые чешуйчатые тела с длинными змеиными хвостами, огромные кожистые крылья и головы, напоминающие морды рептилий. Подходящая внешность для детей Жестокого Бога.

— Как будто чего-то не хватает, — Темный задумчиво провожал взглядом удаляющихся существ, выстроившихся неровным клином.

— Их только восемь, — сказал Кирк, — должно быть девять. Странно.

Бракас взглянул на Кирка искоса, но в этот раз ничего не сказал. А Истен подумал, что для простого наемника Кирк действительно знает слишком много. Мало кому удавалось побывать на территории, которую Вольные считали своей, и вернуться живым. Если только эти кто-то не были Темными магами, их слугами или жрецами неблагих богов…

Глава 10

Альмар сидел у костра и почти неотрывно смотрел на пламя. После того, как они нашли останки бесов, прошло три дня. Желание творить магию вернулось на второй, а на третьей переросло в гложущий голод. Только при виде огня становилось легче. Вот он и смотрел, а иногда протягивал ладонь, касаясь пальцами алых язычков, чувствуя их приятный жар.

При господине Митриле Альмар не решался так делать, но сейчас полуэльф уехал на разведку, оставив его одного, и можно было играть с языками пламени, а еще — брать раскаленные угли на ладонь, наблюдая за алыми бликами, дуть на них, не позволять погаснуть, возвращать их в огонь и брать другие.

Огонь не обжигал, не причинял боли, на коже не оставалось никаких следов, кроме пепла от угольков… Огненной стихии не было дела до того, что еще утром полуэльф заставил Альмара выпить разведенный в воде блокиратор магии. Огонь звал…

— Привет!

Альмар вздрогнул, вскочил на ноги, озираясь по сторонам. Забытые угли скатились с ладони на землю…

По пояс утопая в высокой траве, к нему шла девочка лет семи, светловолосая, в роскошном шелковом платье, и туфли у нее, когда она вышла из зарослей травы, оказались под стать одежде — изящные, вышитые золотыми нитями, совсем неподходящие для путешествия по степи. От степнячки в ее внешности оказалась только прическа: два десятка длинных тонких косичек.

— Я тут мимо… проходила, — сказала девочка, — когда заметила тебя. Но почему ты почти не светишься?

Альмар моргнул — и вспомнил. Радога. Несколько дней, проведенных в доме оборотня-оружейника. Встреча на крыше дома со странной девочкой, которая заявила ему, что он Темный, но при этом светится…

— Ты Нита… Ты не разбилась тогда?