Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам

— Не можете понять, кто я? — Хаокин чуть ли не рассмеялся.

— Да. Кто вы?

— Всего лишь убийца, — пробормотал Хаокин. Его глаза метнулись к зеркалу, где был Атталь. Хаокин нервно вскочил с места и вышел из комнаты.

Госпожа Чёрные Крылья XII

На красном — ядовитая змея, на голубом — цифра два, ее подражательница, и всё меняются они на ладони и меняются. Элеон стояла на вершине башни, подкидывала в воздух монетку и глядела вдаль на закат. Сердце ее болело и сжималось. Я, он, я, он… Любовь, добро, зло — всё смешалось. События происходили так быстро, что Элеон не успевала их осмыслить. Я, он, он, я, он… сделал много плохого. За преступлением всегда следует наказание. Он заслужил его? Он заслужил его. Так почему наказание не последовало? Затрудняюсь с ответом. Он, я, я, он, я… не захотела быть палачом! Испугалась, когда губы его коснулись яда, испугалась, когда тело его упало наземь без дыхания, испугалась, что, бой не закончив холодный, он сам же себя заморозит. Я, он… люблю? Но разве не ненавидела раньше? Но разве раньше сердце, как он представал пред глазами, не отторгало его, не кричало: «Он монстр», не кричало: «Я быть не хочу с ним»? Почему же так страшно терять его? Он, я, он, я… не оттого ли боюсь потерять, что жизни не знаю без оного? А, может, была она, жизнь, без… Юджина так тяжела, что без него и не мыслится далее? Он, я, он, я… Мы были б красивою парою, не будь он таким искореженным. И страшно в нем то, что в сердце скрывается. И он остается непонятым и одиноким. И… он, я… Я остаюсь непонятой и одинокой!

Солнце освещало Элеон золотыми лучами, но совсем не согревало. Девочка не могла расстаться с Юджином — что-то внутри ее умирало при одной мысли об этом. И жить в вечном сражении она тоже не могла и видела лишь один выход — научиться смотреть на мир, как он, думать, как он, чтобы понять, что живет внутри его, чтобы излечить это. Он — я. Я — он.

Элеон размахнулась и выбросила монету. Даже если для этого придется отказаться от своих желаний, от семьи, от друзей, от себя. Слезы начали душить ей горло, застряли тяжелым комом. Потому что в конце концов любовь восторжествует! Так было всегда и так будет.

На крышу поднялся Юджин.

— Ты тоже здесь? — чуть улыбнулся он и подошел к Элеон.

— Да, — ответила она, и улыбка скользнула по ее печальному лицу. С приходом Юджина стало будто еще прохладней и в воздухе повисло напряжение. Мальчик глядел вдаль. Ветер то раздувал его белоснежную рубашку, то прижимал ее к груди.

— Почему-то ноги сюда потянули, — сказал он после молчания, потом поглядел на Элеон — жилки на ее шеи были напряжены, а глаза смотрели только на мальчика. — Здесь так многое случилось. Меня продолжает что-то тревожить, а я сам не знаю что.

— Меня тоже, — сказала Элеон и вздрогнула. — Сама не знаю, зачем пришла. Наверное, почувствовала, что ты здесь будешь.

— Тебе не холодно? — вдруг спросил он.

— Мне никогда не бывает холодно.

Юджин вспомнил про нечто забавное. Он достал из кармана двухстороннюю, красно-голубую монетку, что нашел по дороге, показал ее Элеон, затем спрятал в кошель. Они о чем-то болтали. В основном говорил Юджин, девочка только повторяла: «Да, да», и увлеченно наблюдала за ним. За тем, как порой вздрагивают его жилки под глазами при выражении брезгливости, за тем, как он соединяет кончики пальцев во время разговора, за его плавной жестикуляцией. Девочке казалось, будто она заново узнает Юджина, будто начинает видеть то, что на самом деле происходит внутри него. И это чувство понимания человека, казалось, давало власть над ним, которую Элеон побаивалась.

Солнце скрылось, и они шли по ночному городу. Сначала к лавке, купили там какую-то чушь: пирамидку с вечным снегом внутри, запонки для Юджина и так понравившуюся ему уродливую брошку для Элеон. Они гуляли по алее и обходили стороной нищих и людей в целом. Уж больно омерзительными им казались эти населяющую Академию существа…

Дни проносились, а отношения Элеон и Юджина всё больше напоминали нечто внеземное. Находясь порознь, мальчик и девочка говорили об одном и том же, находясь вместе, отвечали одинаково. Окружающие не узнавали Элеон, друзья Юджина утверждали, что возлюбленная идеально подходит ему. Юджину нравилось, как переменилась Элеон, что с ней не надо ругаться и вообще она стала больше его уважать, но… всё это казалось мальчику странным. Он пытался найти подвох и злился, что не находил. Впервые Элеон думала так, как ему хотелось, впервые в жизни он видел в ней родственную душу, и это до безумства пугало его.