Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам

Николас замолчал, увидев удивленное лицо дочери. Кажется, он и сам понял, что сболтнул лишнего.

— Да уж, — пробормотала Элеон. — А сколько вам лет тогда было?

Николас увел глаза в сторону.

— Вы хотя бы были совершеннолетними? — Вновь молчание. — Старше меня? — Молчание. — МЛАДШЕ?

Элеон сидела в ужасе.

— Но так же не… делается, — произнесла она неуверенно.

Николас рассмеялся.

Внезапно на лестнице появилась она — в сорочке, с растрепанными волосами и будто глазами впалыми внутрь. Николас встал с места, хотел подойти к Мэри.

— Я всё знаю! — закричала она. — Ты меня травишь, чтобы убить Элеон! Ты втираешься к ней в доверие и ждешь, когда я потеряю бдительность, чтобы убить!

— Милая, тебе нужно снова лечь. Тебе хуже, — сказал Николас и подошел к жене.

Мэри метнулась к тумбе, схватила вазу и бросила в мужа. Тот пригнулся. Сосуд с тяжестью свалился на пол и разлетелся вдребезги. Один осколок поранил щеку Элеон. Мэри не заметила этого, она продолжала кричать на Николаса. Он же увидел царапину у дочери, хотел подойти, но Мэри буквально откинула его в сторону, прижала девочку к себе, а затем снова отпустила и бросилась на супруга. Элеон пыталась переубедить мать, но это только сильнее выбешивало Мэри. Николас выгнал дочь из комнаты: «Взрослые сами разберутся».

Элеон оказалась по ту сторону двери — растерянная, злая и испуганная. Она слышала, как Мэри кричит на отца, он старается ее успокоить, быть ласковым. А к голове девочки приливала кровь. Как можно так говорить? Как можно всё это терпеть? Элеон хотела сорваться с места, разнять эту драку, но продолжала стоять. В голове ее пульсировало, в глазах всё расплывалось от злости.

«Хватит с меня этих психов! Хватит с меня этого гребаного дома!» — Элеон побежала к входной двери. Плевать на родителей! Плевать на эти болезни! Плевать на всё! Лишь бы не быть здесь! Больше никогда! Элеон начала доставать пальто, но от злости тряслись руки, и она не могла снять с вешалки петельку, порвала ее, накинула на себя кое-как пальто и побежала к двери.

Вдруг остановилась, тяжело дыша. Мэри всё кричала как резанная… Это кошмарно. Почему он не уйдет? Почему он просто не уйдет?

Но Николас не уйдет. Он жену любит. Он знает, что ей плохо, знает, что Мэри больна и нуждается в помощи. И Элеон не уйдет. Она им нужна. Она вернулась в комнату.

Девочка подошла к матери, обняла ее, сказала: «Никто меня не тронет, я буду с тобой», проводила ее наверх, уложила в кровать. Когда мать наконец уснула, Элеон вышла из комнаты. Николас сидел у двери. Элеон остановилась, тупо уставившись на него. А затем села рядом.

Помнишь, ты как-то сказал: «Если нас изгнали из Эдема, мы создадим свой Рай на земле». Как думаешь, это еще возможно?

…да, я думаю, да…

Невеста Дьявола XIX

Посреди ночи Ариадна услышала что-то и проснулась. Перед ней мелькнул силуэт. Она среагировала мгновенно, и, когда охрана прибыла в комнату, Ариадна уже сидела на кровати с опустошенным взглядом. Рядом с ней лежали трое убийц: один со светильником в брюхе, другой задушенный простыней, а третий всё еще шевелился — он был повешен на занавеске.

Инцидент не прошел мимо Оливера. Он был взбешен и испуган тем, что кто-то пробрался в его дом и чуть не убил его невесту. Поэтому Оливер решил отправить Ариадну для безопасности в одну деревню в горах. Девушка не хотела ехать. Она не знала, сколько будет длиться эта чертова война, но осознавала, что, уехав сейчас, может уже не увидеть Оливера. Ариадна согласилась на это только при том условии, что жених проводит ее.

И вот они тайными тропами проехали к этой деревне — будущей тюрьме Ариадны. Полная бледная луна освещала унылую местность. Повсюду горы, лес. Здесь круглый год лежал снег, при этом снега всегда было мало — пару сантиметров, да и только, а из больших построек — церковь и баня: женись да отмывайся. Оливер проводил Ариадну до дома. Пора прощаться.

— Я не буду прощаться с тобой невестой, — сказала девушка. — Только женой.

— Предлагаешь обвенчаться? — сказал он. — Здесь?

— Мне уже плевать где.

Молодые пошли в церковь. Оливер уговорил священника поженить их. Ариадна готовилась к процессу в комнатушке, почти что в подвале. Зеркало, свеча, шкаф с коробками. Ариадна стояла в белом платье, которое досталось ей от бабки Оливера, Алексии. Оно было странным: позади длинное, а впереди ноги открыты до колен. Вообще короткие платья считались в Элевентине и Феверии неприличными, и вот это платье было довольно откровенным. Но для Ариадны это уже не имело значения. Она содрала один слой юбки и сделала из него фату, прикрыла лицо. Да. Раньше платки прятали только ее волосы, теперь они скрывают даже глаза. Девушка тихо напевала:

И вся моя душа теперь в пыли.

И волны бьются друг о друга.

С закатом солнца ты меня забыл,

Хотя любили мы друг друга…