Люди и чудовища (СИ)

— «Повелел Каир Солнечный разделить тело Тха-Оро по числу позвонков и разбросал эти позвонки по степи. И каждый позвонок был величиной с холм, цветом черен, как самая плодородная земля. Кровь Тха-Оро была тяжела, словно расплавленное золото, и сияла, как огонь. Когда она вытекла из обезглавленного тела, то земля, не в силах ее впитать, разверзлась…»

— Кровь Змея Разрушителя собралась в подземное озеро, из которого родились Пустынники, — сказал Кирк, — среди Вольных это все знают. А когда Разрушитель испустил последний вздох, ожила Пустыня. Народ Пустыни тогда звался иначе, но потом Пустыня начала пожирать их страну и настоящее название забылось.

— Люди убили бога, — негромко сказал Арон, — такие деяния не проходят бесследно. Кирк, у вас говорят, почему Пустыня пошла на юго-запад? Не на Великую Степь, не на Империю Террун или Каганат?

— Говорят. Это потому, что смертельный удар Разрушителю нанес маг из Первой Колонны, Атеро Яштассе.

— В хрониках, которые я переписывал, было не так, — вмешался Рикард, — там говорилось, что Разрушителя убил Каир Солнечный.

— Враки, — Кирк махнул рукой, — тогда первым делом Пустыня поглотила бы Террун…

Отвлекшись от разговора, Арон задумчиво посмотрел вдаль. После разговора с Есиро на душе было нехорошо, а сейчас добавилось еще какое-то давящее ощущение.

Также, как…

Как четыре года назад, когда, будучи в двух днях пути от дома, он почуял беду. Как и тогда, внутренний горизонт начал темнеть со всех сторон. Как и тогда, мир вокруг начал терять краски…

Нет!

Не может быть!

Его сын Рикард… Альмар…

Арон ведь уже так близко…

*****

Остальные в отряде продолжали обсуждать смерть Разрушителя и не смотрели на Темного. А Истен смотрел — конечно, не в открытую, а исподволь, незаметно — как он научился за последние дни. И первым заметил, как маг застыл, как окаменело его лицо, как с щек сползла краска. Как резким движением он вытащил из-за пазухи сверток, торопливо развернул. В солнечном свете блеснуло золото оправы и засиял кроваво-красный рубин. Обычный перстень, на который маг смотрел словно на явленное ему божественное откровение.

Истен недоуменно моргнул — показалось, будто цвет камня изменился, стал на несколько тонов темнее. Потом еще темнее — практически до черноты. Потом резко посветлел. И продолжил пульсировать: от алого до черного и обратно.

Истен перевел взгляд на Темного. Вид того был страшен — ни кровинки в лице, и само лицо как маска, из тех, что накладывают мертвецам. Радужная оболочка глаз обесцветилась, практически исчезла, оставив только черную точку зрачка.

Алый — черный, продолжал пульсировать рубин.

Алый — черный.

Алый — черный.

Как-то сам собой разговор остальных стих, воцарилась тишина. Истен рискнул отвести взгляд от камня — да, остальные теперь тоже смотрели на мага и на перстень в его руке.

Алый — черный.

И черный.

Только черный.

Пульсация прекратилась.

Вдруг повеяло холодом, зимним, пронизывающим и трава вокруг мага начала белеть, покрываться инеем, превращаться в ломкие ледяные иглы. Вот иней пополз дальше, и Истен напрягся, готовясь вскочить на ноги. Привлекать внимание мага движением не хотелось — Темный сейчас откровенно пугал — но и замерзнуть насмерть желания не было.

Рубин в перстне мага мигнул алым один раз, второй, и загорелся ровным красным светом.

Движение инея остановилось, ощущение холода схлынуло, трава начала оттаивать. И лицо мага вновь стало вполне человеческим, а глазам вернулся серый цвет.

Часть 3 Глава 8

Удар, выбивший воздух из легких.

Чернота.

Пробуждение.

Когда Альмар очнулся, память вернулась сразу, а вместе с ней удивление — почему он не чувствует боли? Или та столь сильна, что сознание не дает ее ощутить?

Упасть с такой высоты и не разбиться невозможно. Даже магу.

Мальчик открыл глаза — и первым делом увидел слабо освещенное лицо Ниты, склонившейся над ним. Лицо, отсвечивающее синим. Стена за ее спиной, также, как и наверху, была покрыта жуками-фонарями.

Альмар попытался встать — и не смог. Не смог даже поднять руку. Мог только моргать — и говорить.

— Что? — выдохнул. — Что со мной? Как ты здесь оказалась?

— Ты упал, — сообщила девочка, — а я пришла тебе помочь.

— Помочь? Ты можешь мне помочь? Я не умру? — говорить оказалось не трудно и не больно. Может быть, он не так уж сильно расшибся?

Нита нахмурилась:

— Конечно ты умрешь.

— Но…

— Ты же человек. Все люди умирают. Папа рассказал мне это, когда я была еще совсем маленькой. Я не хотела, чтобы люди умирали, но он сказал, что это невозможно изменить. Разве твой папа не говорил тебе этого?

Альмар моргнул. Да, Нита бывала странной.

— Я не умру сейчас? — уточнил он.

— Ой, — Нита виновато улыбнулась. — Нет, сейчас точно нет. Я же здесь.

— Почему я не могу пошевелиться?

— Когда ты падал, я поймала тебя в сеть онбо, но… м-м, понимаешь, эта… это заклинание пока мне не очень дается. Ты полежи пока так, а я вспомню, как это все распутать.