Все-таки пришлось подождать, и это были самые долгие четверть часа в ее жизни. По большому счету, решалась судьба целой планеты. Либо она будет передана землянам, потому что четыреста лет тому назад экипаж шаттла «Мол Северный» все-таки основал здесь колонию и прожил на планете какое-то время, либо карликане вернутся к ее разработкам, радостно потирая красные лапки, а людям придется отсюда убираться… «Землянам и вангейцам», — сердито поправила себя Ната, глядя, как ползет по экрану курсор, отмечая процент разархивирования. Генетически карликане тоже люди. Другая раса людей, как карликовые «гомо флоренсис», которых антропологи прошлых веков именовали хоббитами. Так что по большому счету люди-то Планетой Мола Северного владеть-таки будут… но почему у нее, антрополога, вопреки всему, такое чувство, как будто она отдает свое в чужие руки?
Тогда уж лучше третий, самый невероятный, вариант. А именно, оставить планету в покое. Пусть идет своим путем. Но это вряд ли возможно. Вопреки расхожему мнению, что «живых» планет в космосе не одна и даже не десять, а несколько сотен и даже тысяч, такие планеты все-таки очень редки. Чтобы и светило с подходящим спектром и температурой, и интенсивность освещения совпадала с оптимальной, и сама планета, ее атмосфера, давление, температурный режим, радиационный фон и прочие физические показатели совпадали с показателями, нужными для людей. И — самое главное, на планете должна быть вода в жидком состоянии. Есть жидкая вода «классической» формулы «аш-два-о» — значит, планета людям подходит. Поскольку кислород, водород и углерод — самые распространенные химические элементы, шансы встретить планету, где есть вода и углеродные формы жизни, весьма велики. Но все эти планеты расположены так далеко, и часть из них уже занята собственными разумными существами. Так что «неразумная» планета — настоящая редкость. Просто жемчужина в навозе. И драка за эту жемчужину между людьми разных рас предстоит ого-го какая! Если только…
Ната с запозданием сжала кулаки. «Пусть Линель пришлет ответ!» — взмолилась она.
— Готово, — услышала она голос радиста. — Включать?
— Да!
Несколько секунд по экрану шла рябь. Потом появилась картинка, и Ната застонала — образ был весьма нечетким. Лицо подруги после разархивирования казалось собранным из кусочков, как старый паззл, когда от частого употребления отдельные фрагментики успели помяться, истрепаться или даже потеряться.
— Привет, подруга! — услышала Ната голос, по счастью, практически не искаженный, если не считать легкого шипения в паузах. — Как приятно было получить твое сообщение… Жаль, у вас там нет голосовой почты и с видео явно проблемы… Я тут кое-что тебе написала, отсылаю прикрепленным файлом на тот случай, если эта моя запись не дойдет. Ужасно жаль, что мы не можем увидеться сейчас. Судя по всему, у вас там все только начинается? У меня тут ничего и не заканчивался. Хомяк буквально завалил работой. И чуть ли не каждый день спрашивает, как там у тебя дела… А что я скажу? Что ты вся в работе и пару фраз надиктовать некогда… Даже мне. Неужели совсем-совсем нет времени? Обидно, знаешь ли! Я скучаю. Домой уже приходить не хочется — там так пусто и одиноко… На работе хоть люди, и то…
Так, давай о деле, пока я не разревелась. Я тут прогнала твои данные в анализаторе… Ты почти права. Скорее всего, это мутация. Сломанные гены внезапно «починились» и повылезали наружу. Только это не генотип австралопитека Бойса. Это, скорее, генотип его предка… того самого, от кого австралопитек Бойса произошел. Этим и объясняется такой странный набор. Ноль восемь десятых процента от неизвестного вида… Тут я не знаю, что сказать. Попробуйте провести сравнительный генетический анализ с другими животными этой планеты. Вдруг найдете совпадение? Или… или мы имеем дело с более глубокой мутацией… Кстати, пришли подробную расшифровку. Я попытаюсь сделать запрос с нашим банком данных. Вдруг твой «неизвестный вид» — всего-навсего кенгуру или окапи? — послышалось хихиканье. — Шучу. Но правда, вдруг программа не опознала обычный в общем-то вид просто потому, что объем памяти маловат?..