Люди и нелюди

Это действительно было странно. Обычно сообщения отправляют голосовые, чтобы потом нельзя было доказать, о чем велся разговор. Да, звонок был. Да, беседовали три минуты. О чем? Сам не понял. Связь была плохая. Пришлось несколько раз переспрашивать, но все равно не понятно… И попробуй, не применяя пыток и угроз, выведай, о чем шла речь! А если отправляют запись, значит, не боятся, что кто-то ее скопирует и использует в своих целях. Значит, все серьезно. Или…

— Я могу прослушать запись?

— Конечно, — капитан слегка посторонился, давая подойти к терминалу. Георг шагнул ближе, оказавшись между радистом и Тимменсом. Не самый благоприятный расклад… хотя, смотря для кого. Одного из нападавших он вырубить успеет. Но чтобы поднять руку на капитана корабля, на котором ты записан как пассажир… С его послужным списком это трибунал и обвинительный приговор без смягчающих обстоятельств.

Радист посмотрел на него снизу вверх таким взглядом, что Георг понял — он запись прослушать успел. И выводы тоже сделал. Значит, просить всех выйти поздно.

— Давай!

В динамиках несколько раз пискнуло, потом послышался шорох, скрежет и какие-то щелчки.

— Проверка систем, — пояснил радист. — Обычная кодировка. Я обычно ее убираю, чтобы сразу…

Георг жестом велел ему заткнуться.

Буш очнулся от запаха. Незнакомого, подозрительного, тревожащего запаха, который шел, казалось, отовсюду. Затем к нему добавились звуки. Странные шуршащие звуки, напоминающие шелест песка и гудение мелких летунов, которые шебуршатся в своих домиках перед тем, как скопом вылететь и устремиться в короткий полет. Запах чем-то напоминал их кровь, когда давишь кусучих тварей между пальцами. Неужели он случайно уснул прямо на их доме и вот-вот его поглотит шевелящаяся масса жуткой мелюзги? Буш помнил, как эти летуны, лишившись крыльев, нападали на всякое живое существо, оказавшееся поблизости. Его самого несколько раз больно кусали эти твари — не зря же их считали кусаками. И что его угораздило тут лечь? Наверное, он в прошлый раз слишком устал и не мог выбрать места удобнее. Но сейчас надо уходить.

Он рванулся вскочить и отбежать в сторонку, но, чуть дернувшись, замер, затаивая дыхание и чувствуя, как от страха и волнения встают волосы дыбом.

Он услышал новые звуки. Никогда прежде ему не доводилось слышать ничего подобного. Какое-то прерывистое лопотание, чем-то сходное с теми голосами, которые издают его сородичи, но… Но это были не они. Он не понимал ни «слова». И это было так страшно. Намного страшнее, чем все было раньше потому, что прежде Буш никогда не сталкивался с таким врагом. А что неизвестные ему враги, он чувствовал инстинктивно.

Снова шепот. Нет! Он больше не может терпеть!

Буш рванулся, вскочил, распахивая глаза, сделал прыжок — и еле успел затормозить, так резко, что нога подвернулась, и он рухнул на…

Рухнул на твердую белую землю, которая странно не холодила ладони и ступни. Рухнул, сжимаясь в комок и закрывая голову руками, утыкаясь в колени лбом и сотрясаясь всем телом от страха.

Мир исчез. Молодой охотник всего лишь время между двумя стуками сердца смотрел по сторонам, но успел заметить, что он оказался в каком-то странном месте. Тут не было ничего знакомого, и страх парализовал все его тело.

Снова те самые звуки. Их стало больше, они зазвучали громче, на разные голоса, как будто их источников было двое или трое. Буш не думал о них. Он был во власти страха. Страха, который был сильнее его.

— Видишь, что ты наделал? — Ната толкнула Петера Ли. — Зачем звал?

— Но я только хотел сказать, что он очнулся, — оправдывался ассистент. — Вы же хотели посмотреть…

— Хотела. Но смотреть тут не на что. Он так напуган…

— Успокоится.

— Успокоится, если его не беспокоить. Если он поймет, что мы не причиним ему вреда. Наоборот, — Ната сделала шаг вперед, — мы хотим ему помочь.

— А зачем он нам?

Ната пожала плечами. Четкого ответа на этот вопрос у нее не было. Она решила сохранить жизнь молодому самцу просто из чувства противоречия — ведь наверняка ей предложат избавиться от «отработанного материала». Выпустить его в природу? Это было правильное решение, но сопряженное с большими трудностями. Это ведь не выращенный в неволе редкий вид животного, которого затем достаточно отвезти в заповедник и торжественно открыть клетку: «Беги, малыш!» Достаточно того, что «малыш» ростом с нее и весит примерно столько же, а уж мускульная сила у него ого-го какая! Пока осматривали и вводили транквилизаторы, Ната успела как следует его изучить. Ни капельки жира, только мускулы, кости и сухожилия. Большинство культуристов подохнут от зависти. Что их мышцы? Сырая масса, которая годится только на то, чтоб демонстрировать ее на соревнованиях. А тут…

Она покачала головой, отгоняя посторонние мысли.

— Он нам нужен, чтобы продолжать исследования.

— Какие еще исследования?