Люди и подвиги

Глаза Котика сверкнули.

— Ну, так как служить-то будем дальше? Это я говорю для перспективы твоей. А вообще-то служить надо при всех случаях хорошо. Ведь не мне служишь и не комбату.

— Я понимаю! — потупившись проговорил Котик.

Ладно, посмотрим. А за сегодняшний поступок два наряда вне очереди!

— Слушаюсь, товарищ лейтенант! — и Котик бойким шагом пошел к товарищам.

Заревели утренние гудки. Идут на работу люди. А мы поедем отдыхать.

"Скорее спать!" — единственное желание. Машины катят нас по просыпающемуся городу. Поднимается солнце.

Приятно прийти домой усталым, с ощущением полезности своего труда.

Дома тепло. Надя готовит завтрак. Но есть не хочется. Скорее спать!

Засыпая, вижу огромный, ползущий вверх портальный кран, в ушах звенят гудки пароходов.

Вспоминаются слова Котика: "Вам хорошо, товарищ лейтенант, вы придете домой, с жинкой согреетесь, а нам на жесткую койку!

Эх, когда меня Маруся прижмет?!"

* * *

Зима на Камчатке наступает в два дня. Дороги засыпает снегом.

Расчищать дорогу надо всю зиму, пока снег. Больше снега, больше кидать. В результате дорога напоминает узкий тоннель без крыши.

Папаха Ворожейкина показалась и тут.

— Ну как, хлопцы, не надоела вам еще лопата русская, образца 1898 года? — спросил он Котика.

— Солдату не привыкать к лопате, товарищ полковник!

— А я вас обрадовать хочу: к нам поступили новые снегоочистители. Завтра один будет на дороге проходить испытание. А нука, покажи лопату! полковник взял ее у Котика. — Да она штыковая! Разве ею можно снег чистить? Товарищ лейтенант! — обратился полковник Ворожейкин ко мне. Замените лопаты штыковые на совковые!

— Не хватает их, товарищ полковник!

— А на складе были?

— Нет там!

— Зампохоза ко мне!

Явился зампохоз.

— Как, товарищ интендант, есть у вас на складе совковые лопаты?

— Только НЗ, товарищ полковник!

— Выдайте!

Дует норд-ост. Мокрые снежинки колют щеки, забиваются в уши, щекочут ноздри. Кругом темно. Мы выехали на зимние учения и заняли высотку. Я получил задачу от командира батареи:

проложить двухпроводную связь между огневой позицией и наблюдательным пунктом.

— Смотри, людей поодиночке не пускай! — напутствовал меня комбат Ардамасцев. — Сам иди с отделением связи. Когда связь проложите, займешься разведкой.

Задача поставлена, и как неохота выходить из теплой обжитой палатки, где трещат дрова в печке и сидит комбат за картой, покуривая трубку.

Выхожу, ветер сбивает с ног, но иду в палатку связистов.

Они тоже используют каждую свободную минуту: кто прикорнул, кто воротничок пришивает, кто жует сухарь. Печка урчит, на ней котелок со снегом — будет кипяток, значит, и чай будет!

Сейчас я скажу им, что надо идти прокладывать связь. Я заранее знаю, что подумает и скажет каждый из них. Мне жаль выводить их в такую пургу, но таков приказ.

Я сажусь у печки, закуриваю цигарку из моршанской махры, дым идет под потолок. Эх, черт, до чего приятно! А за палаткой воет пурга.

Солдаты чуют: раз я долго молчу, значит, что-то скажу неприятное.

— Ну, вот что, хлопцы, получил приказ, проложить связь с КНП на огневую.

— В такую погоду!.. Куда там!.. — начал, как всегда, Котик.

На то ты и солдат? — строго оборвал его сержант Котельников. — . А связь мотать-дело привычное.

Люди зашевелились.

— Тянуть будем через дорогу, а потом на озеро. Идти всем вместе, никому не отставать?

Солдаты и сами знают, что в одиночку в пургу ходить нельзя.

Выходим по одному, строимся в колонну, друг за другом, и марш. Так, гуськом, идти лучше, правда, первому достается.

Волей-неволей, а первым пришлось идти мне. Я отвечаю за людей, на меня они смотрят. Последним идет Котельников. Он должен смотреть за людьми, чтобы никто не отстал, я же прокладываю курс.

Снежная буря сбивает с ног, крушит, обжигает. Требуется огромное усилие, чтобы сохранить равновесие и отражать неистовый натиск снега и ветра. Все круто смешалось: лютый холод, шквал, вой. Ни земли, ни неба-кромешный хаос. Пробиваемся на дорогу, ее узнали по буграм, самой дороги не видно. Ноги проваливаются в рыхлый снег. С трудом вытягиваем их и меряем и меряем снежное пространство.

Котик шел вначале легко, а сейчас согнулся, приуныл. Катушки тяжело повисли на плечах. Но он, хоть и ворчит, а дело делает:

Котик принадлежит к тем людям, которые любят поворчать и с неохотой принимаются за работу, но потом втягиваются и дело у них идет.

Все лишнее я приказал солдатам снять с себя перед выходом, но несмотря на это они все же устали.

Давайте сделаем перекур, товарищ лейтенант! — попросил Котик.

Но я по опыту знаю, что в пургу делать остановки опасно, человек, выбившись из сил, замерзнет.

— Нет, нельзя! Осталось немного!

Беру одну катушку у Котика.

Он садится на снег.

— Дальше идти не могу, товарищ лейтенант. Нога болит!

Но я знаю, что у него не нога болит, а просто он устал.

Котельников поднимает его и берет у него катушку.

Последний сросток-запорошенное снегом озеро.