Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I

Дима откликался на любые письма и просьбы мгновенно, только разница во времени между Новосибирском и Москвой могла замедлить получение его послания, всегда стилизованного под язык петровского времени. Но летом 2015 г. случилось небывалое — Д. О. Серов перестал на какое-то время отвечать на письма и — чего ранее вообще не бывало — не успел написать обещанный раздел коллективной монографии. Объяснить это можно было только чрезвычайным обстоятельством — и, к несчастью, обстоятельства оказались печальными… На мое беспокойное письмо 4 сентября 2015 г. пришел такой ответ:

Елена Борисовна, доброе утро!

Растроган твоим душевным вниманием. Со мной — не совсем в порядке. Только что перенес экстренно назначенную хирургическую операцию. Которая, как выяснилось, всех проблем с моим здоровьем не разрешила. Сегодня выписываюсь, но, увы, лишь на время. Именно поэтому оказался вынужден отказаться от участия в конференции (за нас двоих выступит Д. А. Редин, с которым мы готовим большую совместную работу). Александр Борисович [Каменский] обиделся на меня поделом: я, уподобясь сущему двоечнику, «не потянул» подготовить одну работу, насчет которой ему обязался. Что еще хуже, отказался запоздало. В принципе, первый раз со мной вышло такое.

Спасибо тебе за преценные советы касательно подготовки заявки в РГНФ[1015]. Успел отослать на регистрацию перед самой госпитализацией. В бумажном варианте расписывался уже по выходе из реанимации.

Если здоровье позволит, постараюсь выбраться в Москву в ноябре. Так что, надеюсь, еще увидимся.

Пока! Д.[1016]

С этого сентябрьского письма 2015 г. начались четыре года борьбы с болезнью и поразительной стойкости в жизни и профессии. В Москве (и не только в Москве) Серов стал бывать едва ли не чаще, чем ранее, но если ранее его приезды планировались ради архивов и участия в конференциях, то теперь к этому присоединились бесконечные посещения медицинских центров, то вселявшие надежду, то пугающие результатами обследований.

О том, как наука не обременяла, а «держала» Серова в эти последние, самые тяжелые годы его жизни, остались строки его писем. Вот лишь два письма из многих: