Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I

Если говорить о делах по преступлениям против интересов службы, то неизменным вниманием Петра I пользовались те из них, которые находились в производстве подчиненных непосредственно ему «майорских» следственных канцелярий. Достаточно сказать, что только главе первой из таких канцелярий гвардии майору князю М. И. Волконскому царь направил в ноябре 1713 — марте 1715 г. шесть писем, содержавших указания по проведению следствия по «архангельскому делу»[639].

Распределение уголовных дел по «майорским» канцеляриям Петр I осуществлял также самолично. К примеру, 9 декабря 1717 г. будущий император направил в производство следственной канцелярии Г. И. Кошелева и Ф. Д. Воронова возбужденные фискальской службой дела по обвинениям гвардии капитана князя А. Л. Долгорукова, архангелогородского вице-губернатора П. Е. Лодыженского, архангелогородского обер-комиссара Д. А. Соловьева, бывшего архангелогородского вице-губернатора А. А. Курбатова, рижского губернатора князя П. А. Голицына, сенатора М. М. Самарина, комиссара П. И. Власова и дьяка П. К. Скурихина[640].

Сохранилось уникальное свидетельство о реакции современников на участие Петра I в проводившемся следственной канцелярией В. В. Долгорукова в 1714–1715 гг. предварительном следствии по возбужденному фискальской службой «подрядному делу», в котором оказалась замешана группа высших должностных лиц. Вот что писал на исходе 1714 г. находившемуся в Голландии брату Осипу весьма осведомленный дворецкий А. Д. Меншикова Ф. А. Соловьев: «Светлейший князь [А. Д. Меншиков] в великой конфузии, и все в самом печалном образе, понеже царское величество зело прилежно сие дело [подрядное] сам розыскивает и не токмо сие, но и всякия дела сам обещается пересмотреть и наказать как за болшое, так и за малое равно, о чем все трясутся…»[641] «Трястись», впрочем, было от чего. Впечатленный масштабами вскрывшихся фальшивых подрядов, Петр I распорядился пытать сановных фигурантов дела. В присутствии царя 27 ноября и 13 декабря 1714 г. поднимали на дыбу сенатора Г. И. Волконского, 27 ноября — санкт-петербургского вице-губернатора Я. Н. Римского-Корсакова[642].

Не меньше внимания Петр I уделил и многим другим делам по обвинению высокопоставленных лиц в «преступлениях должности своей». Так, монарх принял самое активное участие в процессе по делу сенатора и вице-президента Коллегии иностранных дел барона П. П. Шафирова и обер-прокурора Сената Г. Г. Скорнякова-Писарева. Император сыграл решающую роль на всех стадиях названного процесса: от возбуждения 9 января 1723 г. в отношении Петра Шафирова и Григория Скорнякова-Писарева уголовного преследования до утверждения вынесенных им 13 февраля 1723 г. приговоров[643]. Участвуя в процессе, Петр I досконально вникал даже в прямо не относившиеся к делу эпизоды, которые вскрывались по ходу допросов подсудимых и свидетелей. К примеру, проверив фигурировавшие в показаниях Г. Г. Скорнякова-Писарева сведения о подозрительных обстоятельствах назначения на должность вице-президента Ярославского надворного суда князя А. М. Шейдякова, император распорядился не принимать их во внимание, наложив пространную резолюцию: «Отставить, для того что доносил, что он за простотою своею не годен, а преступления он за ним никакого не знает»[644].

Много внимания уделил Петр I и начавшемуся в 1722 г. процессу над обер-фискалом А. Я. Нестеровым. В частности, император принял участие во всех трех допросах Алексея Нестерова под пыткой: 30 января 1723 г., 16 и 18 января 1724 г.[645], 29 января 1723 г. Петр I даже собственноручно написал вопросы к предстоявшему допросу обер-фискала. Вопросы эти предварялись эмоциональным рассуждением о том, что «никому так о том [преступной деятельности иных должностных лиц] сведомому быть невозможно как тебе: первое, по чину фискалскому, второе, понеже прибежище всех воров был…»[646]

На сегодня известен единственный случай, когда первый российский император прекратил (по непонятной причине) уголовное преследование высокопоставленного должностного лица. Этим лицом был старейший сенатор, генерал-пленипотенциар-кригскомиссар князь Я. Ф. Долгоруков. По успешно расследованному канцелярией И. И. Дмитриева-Мамонова эпизоду о незаконном заимствовании Яковом Долгоруковым 50 тысяч рублей из кассы Военной канцелярии для коммерческой «прокрутки» сенатор был в 1718 г. предан Генеральному военному суду под председательством А. А. Вейде. Приговор по этому делу не состоялся, поскольку Петр I неожиданно остановил судебный процесс[647].