Люди – книги – люди. Мемуары букиниста

Правда, были и совсем другие вдовы. Приблизительно через год после того как я начала работать в магазине, меня пригласили оценить библиотеку покойного профессора Дементьева, очень известного орнитолога. Кажется, часть его книг приобретала библиотека МГУ, где он преподавал, какую-то часть забирала ВГБИЛ, а что-то я отбирала для нас. Так вот, вдова этого профессора была очень милой, доброй, разумной и приятной пожилой женщиной. У неё была дочь и две внучки, и она все время приговаривала, что деньги, которые она получит за эти книги, пойдут девочкам на образование. Она не ныла и не жаловалась и рассуждала очень здраво. А ещё она кормила меня и Татьяну Н., которую выделяли мне в помощницы, супом и антрекотами. Их пятикомнатная квартира располагалась в корпусе «К» на Ленинских горах, в доме, где жили преподаватели МГУ Разбираться с огромной библиотекой помогал уже немолодой, даже седой ученик профессора, которого звали, кажется, Дмитрием Васильевичем. Он плохо слышал, пользовался слуховым аппаратом, и это помешало ему сделать большую карьеру. Он тоже был очень симпатичным и изо всех сил старался соблюсти интересы семьи своего учителя.

Помню ещё одну красивую и несчастную вдову. Жил-был на свете талантливый и очень известный (даже за границей) лингвист по фамилии Щ. Он был, как говорится, интересным мужчиной, но совсем слепым. Несмотря на это, женился на красивых женщинах. Последней его женой была хорошенькая и в общем-то милая женщина, бывшая его секретарша. Звали её Эмма Александровна, если я не ошибаюсь. Самого Щ. я не видела, но Александра Фроловна и Елена Павловна рассказывали о его феноменальной способности помнить, где именно стоит та или иная книга, и по звуку определять, там ли её ищут. «Нет – нет, Шура, – говорил он Александре Фроловне, – смотри полкой ниже, восьмая слева». Он сам назначал цены на свои книги, и весьма высокие, но все книги очень быстро уходили. Когда он умер, Эмма Александровна начала продавать книги мужа, потому что надо было кормить двоих детей, которых она родила Щ. С дочкой всё было в порядке, а вот парень был какой-то психованный: ему было лет шестнадцать, но он уже попивал, скандалил и дебоширил. От этого Эмма Александровна выглядела задерганной и несчастной. При этом она сама, кажется, была преподавателем, и ей приходилось много работать. Вот её мне было жаль.

Впрочем, вдовы и сироты – не самая интересная часть нашей клиентуры. Наши покупатели были куда интереснее.

Кто же первым приходит на память? Ну, с самых первых дней моего пребывания в магазине я стала слышать о Петре Ивановиче Заболотном, Покупателе Номер Один. Его любили и уважали все, кто работал у нас в магазине. Он не был каким-то очень известным человеком. Седой блондин лет 45–50 с голубыми глазами и простым (может быть, обманчиво простым), очень приятным лицом. Стройный, в высокой каракулевой папахе, в светло-серой шинели он выглядел очень импозантно. Любили мы его за вежливость, внимательность к нам, отсутствие настырности и наглости, внутреннюю интеллигентность и внешнюю мужественность. Даже немного странно, что всеобщим любимцем стал не художник, не актер, а переводчик военной и технической литературы. Он всегда был прост и приветлив, баловал нас по праздникам (и не только) конфетами, но не забрасывал ими. Петр Иванович был поклонником нашей Елены Павловны, но очень скромным и ненавязчивым. Все мы в его присутствии как-то больше чувствовали себя женщинами и ходили, как на цырлах, что, в общем, было приятно. Он всегда охотно беседовал с нами, и мы оставляли для него словари и книги. Помню, один раз мы пригласили его встретить с нами Новый Год в магазине. Петр Иванович пришел в каком-то нарядном свитере (не в форме), и было видно, что он польщен. А нам было приятно, что за нашим столом сидит такой заметный мужчина – «настоящий полковник». Хотя он, кажется, был подполковником.

Однако мне казалось, что всё же гораздо более колоритной фигурой был другой Петр – Петр Степанович Р-в.

Глава 4. Петр Степанович Р-в (глава написана в 1987 году)

Петра Степановича Р-ва (Петю, Петюню, Петруччио) я знаю 18 лет. Кроме меня, его никто не любит. Не любят его за желчность характера, злой язык, склонность к сплетням, неряшливость, непонятную жадность. А мне в нём нравится его неординарность, презрение к предрассудкам, своеобразный юмор, целеустремлённость, дотошность и основательность. Человек он в общении, конечно, малоприятный, и надо хорошо его знать, чтобы оценить по достоинству.