Люди – книги – люди. Мемуары букиниста

Но зато закончили мы свой вечер совсем по-ресторанному, пожалуй, только без битья зеркал. Видимо, отношения между нашей Татьяной и её болгарином здорово накалились, и она решила не продолжать знакомства (дома-то муж Коля) и отказалась танцевать со своим чернявым кавалером. Тогда оскорблённый болгарин вытащил из кармана толстый бумажник, битком набитый нашими зелёными пятидесятирублевками, и начал размахивать этим бумажником прямо перед Татьяниным носом, вопя на весь ресторан:

– Ну что, мало тебе этого? Говори, мало?!

К этому моменту нас за столом осталось пятеро из семерых: Рита с Фирой давно перекочевали за стол к каким-то солидным дядям и там всласть угощались халявной водкой.

Стало ясно, что дело пахнет скандалом. Мы выскочили из-за стола, сомкнули ряды, загородив Татьяну от разъярённого янычара, и поспешили в гардероб.

Там мы быстренько оделись, пока метрдотельша воевала с болгарином в дверях, и, выскочив из ресторана, бросились врассыпную, чтобы он не знал, за кем бежать. Так закончился наш большой праздник по поводу получения призового места в соцсоревновании.

Наутро мы все собрались в магазине и стали, конечно, делиться своими впечатлениями о вчерашнем. Все были в сборе, не хватало только нашей Фирюни, причём опаздывала она просто бесстыдно – уже на полчаса сверх своих обычных 15–20 минут. Я всю жизнь тоже опаздывала на работу и спасалась только тем, что в любом случае Фира влетала в магазин хоть на две минуты, но позже меня. Тогда мы пристали с расспросами к Рите: ведь она была последняя, кто видел Фиру.

– Не знаю я, – отвечала Маргарита. – Наверное, она всё-таки перебрала вчера малость. Понимаете, я-то всегда сначала прокладочку делаю, – и она характерным жестом широкой и пухлой руки показала, как она делает в желудке эту самую прокладочку. – У тех мужиков чёрная икра была, вот бутерброд с белым хлебом, с маслицем, и с икорочкой сделаю – и никакой хмель не возьмёт. Да и водку из рюмки я потихоньку отливала, когда они не видели. А Фирка-то хлоп рюмку, хлоп другую, и закусывает одной икрой без хлеба. Разве так делают? Вот как меня мать всегда учила: делай прокладочку, а потом…

– Ну, а домой-то она уехала?

– Да уехать-то уехала, я ей машину целый час ловила. Только вот куда уехала?

Было уже, наверно, часов 11, как вдруг внезапно широко распахнулась дверь магазина, так что завизжала пружина, и на пороге появилась долгожданная Фира. Дверь за её спиной с треском захлопнулась, едва не вытолкнув её обратно в тамбур. С минуту Фира стояла неподвижно, обводя нас и помещение диким взором и явно никого и ничего не узнавая. Потом она повернулась к нам спиной, подняла высоко руки, положила их ладонями на стенку и, цепляясь за неё эдаким образом, боком начала продвигаться в сторону кассы. Когда стенка кончилась, Фира быстро, так же спиной к нам, боковым шагом пересекла пустое пространство, обогнула кассу и почти бегом побежала в кухню. Там она, наконец, сбросила пальто, плюхнулась на стул, открыла рот и заговорила:

– ……! Чтоб я когда, старая дура, снова потащилась в этот … кабак! И так здоровья нет, а ещё эти …, в гробу я их видела! …, я вас умоляю!

Вот так, ругаясь, хватаясь одной рукой за голову, а другой за прочие части своего нежного организма, посасывая валидол, глотая аллохол и запивая всё это кефиром, Фира просидела на кухне вплоть до самого обеда. Когда мы собрались там все вместе, Александра Фроловна нравоучительно сказала:

– Вот что значит ходить в ресторан одним. Будь с вами мужчина, такого бы не было.

Что ж, в общем, она была права, но однажды нам довелось пойти в ресторан с «одним» мужчиной. Однако об этом – в следующей главе.

Глава 15. Поход в «гадюшник»

Этот новый выход в свет оказался не менее скандальным, чем первый, хотя при нас и находилась дуэнья в мужском образе. Роль дуэньи играл один из наших постоянных покупателей, Фирин клиент по имени Евгений Александрович, или Иванович, сейчас уже не помню. Фамилию его не знаю, потому что наши девочки называли его либо по имени-отчеству, либо «зять Поспелова». Для непосвящённых и забывчивых сообщаю: был у нас такой партийный деятель высокого полёта при многих наших правителях, кандидат в Президиум ЦК КПСС или куда-то там ещё, в общем, сталинско-хрущёвско-брежневский сокол. А этот самый Евгений женился на его дочери, и было ему в это время лет сорок с лишним, мне кажется. Он как-то пообещал пригласить нас всех куда-нибудь на маленький банкет и сдержал своё обещание.

Насколько мне помнится, стояла глубокая осень, и на улице было довольно холодно и неприятно. Вместо того чтобы повести нас в какое-нибудь обычное кафе, где можно поесть, выпить и согреться, он почему-то потащил нас в кафе-мороженое «Метелица» на Новом Арбате. Слава Богу, на этот раз Фира не заставила нас битый час ловить такси, чтобы проехать два шага, и мы попросту, пешочком дошли до этой самой «Метелицы».