Люди – книги – люди. Мемуары букиниста

Надо сказать, что наша кафедра была многим обязана трудам и стараниям Александра Алексеевича. Постепенно наше отделение при РИФе стало самостоятельным факультетом, а Говоров стал заведующим кафедрой. При кафедре он сумел за короткое время собрать неплохую библиотеку, посвященную истории, экономике и организации книжной торговли.

Сейчас же мы перенесёмся в субботнее утро мая-июня 1976 года. Было около двенадцати часов утра. Как это часто случалось, я сидела на покупке одна, предвидя очередной тяжёлый рабочий день (см. главу «Субботний придурок с чемоданом»), как вдруг зазвонил телефон. Я сняла трубку, произнесла своё обычное заклинание «алло, магазин» и услышала раскаты хорошо знакомого мне глубокого баритона: «Здравствуйте, Татьяна Львовна! Как поживаете?» Я тут же узнала голос Александра Алексеевича и жизнерадостно ответила: «Спасибо, очень хорошо. А вы как поживаете?» «Очень плохо, – ответил Говоров. – Нас обокрали». «Как так?» – завопила я. «А вот так: сегодня ночью ограбили нашу библиотеку в институте. Татьяна Львовна, я вас прошу: среди украденных книг был семнадцатитомный «Гран Ларусс», одна «альдина» и один «Бодони». Если вам их принесут, сообщите, пожалуйста, только…» «Уже принесли», – прервала его я. Говоров на секунду умолк, а потом выпалил: «Кто?» Я назвала имя. Говоров снова помолчал, потом протянул: «Поня-я-тно». «Александр Алексеевич, – сказала я, – вы не волнуйтесь, я их не купила, а взяла на сохранную расписку. Если ещё что-то принесут, я тоже возьму только на сохранную. Он намекал, что у него ещё кое-что есть, и спрашивал, можно ли это принести». «Хорошо, я вам ещё попозже позвоню», – сказал Говоров и положил трубку.

Я сидела, как шерстью натёртая. Меня распирали разнообразные чувства, и мне трудно было привести их в порядок и сосредоточиться на работе, тем более что мои «продаватели» уже давно выстроились во внушительную очередь, и я никак не могла бросить их и погрузиться в собственные мысли. А поразмыслить мне было над чем. Но тут снова надо сделать отступление.

На нашем факультете, но несколькими годами позже обучалась некая Маша Б. После окончания института она некоторое время работала в букинистическом магазине в высотном доме на Котельнической набережной, директором которого в то время была также выпускница нашего института Александра Владимировна С-а. Саша несколько раз ловила Машку на кое-каких неблаговидных поступках, и через некоторое время они расстались, взаимно недовольные друг другом.

Поскольку Машка была всё-таки букинистом, нам приходилось так или иначе сталкиваться по работе, но чаще я видела её на кафедре в нашем институте, куда мы продолжали забегать по старой памяти. В институте мне доводилось видеть Машку вместе с её потрясающе уродливым ухажёром, весьма носатым и ушастым, «лицом еврейской национальности», который довольно грубо с ней обращался. Сама Машка слегка смахивала на мопса своим широким лицом с тёмными овальными глазами, тяжёлыми скулами и крепкой челюстью, но всё это в те времена скрашивалось её молодостью, и она казалась довольно симпатичной девушкой. Я не понимала, почему этот крокодил так её третирует и почему она это терпит, и очень обрадовалась, когда через некоторое время Машка стала появляться с другим молодым парнем, довольно симпатичным, который очень хорошо и ласково с ней обращался. К тому моменту, о котором идёт речь, Маша была уже на восьмом-девятом месяце беременности от этого своего нового возлюбленного. Звали его Александр Ч.

Вот этот самый Ч. и возник в окне моей товароведки где-то в половине одиннадцатого утра того самого дня и предложил мне две прекрасные книги – одну альдину и одну Бодони. И тут же спросил, не примем ли мы «Гран Ларусс» в семнадцати томах. Я пообещала ему пристроить его книги, не подозревая о том, где он их взял. К счастью, я не заплатила ему ни за одну из них, а только, как сказала Говорову, взяла их на сохранную расписку.