Люди неба

Вот в середине 80-х годов, когда такая свобода появилась, когда вот этот наш атеистический такой пресс разрушился, когда мы поняли, что, в общем-то, мир гораздо более разнообразен и более сложен, чем тогда нам пытались представить, то начались, конечно, духовные искания. Пытались изучать и восточную какую-то философию, буддизм, всевозможные йоги, ходили вокруг да около. Кто-то католичеством заинтересовался, тогда уже как-то все это было возможно.

Это хотелось узнать, потому что это было недоступно, а потом душа все-таки чувствовала, что здесь что-то не то. И тогда как раз нам встретились интересные книги отца Серафима Роуза. Сначала из любопытства стали ходить в храм.

И вот тут как раз и почувствовали, что здесь именно то, что искала душа. То есть душа почувствовала: вот это – самое главное, пожалуй, что ищет человек, почувствовала какое-то действие именно Божие в сердце.

– А вы уже были крещеным?

– Я как раз тогда и крестился. То есть я был некрещеный, потому что, ну, детство, юность были в такой среде атеистической. Родители меня не крестили. Ну, видно, тогда уже это все-таки было не так-то уж и просто. Потому что можно было лишиться и должности, и из партии могли исключить, в частности отца, если бы тогда обратились мы к вере. А в эти годы уже, в общем-то, достаточно это было, так сказать, легко, и вот как раз в эти годы я крестился. Это уже сознательно… Это мне было 18 лет, и как раз уже был такой сознательный, такой какой-то уже прочувствованный приход к вере в Церкви, то есть это было то, чего душа уже искала. В 25 лет я пришел в монастырь. То есть до этого я поработал какое-то время в издательском отделе Московской Патриархии, был интересный очень такой как раз процесс уже издания литературы, и философской, и церковной. И вот после уже нескольких лет работы в издательском отделе я пришел сюда. Это был 1994 год, мне было 25 лет. Обычно после прихода в монастырь до пострига проходит где-то год-полтора. У меня прошло, получается, год, наверное, да, через год. То есть это был такой некий испытательный срок. Каждый человек, который приходит в монастырь, он себя все-таки какое-то время испытывает, потому что не всегда получается так, что ожидания юноши, пришедшего в монастырь, оправдывают, собственно, все, что он хотел здесь увидеть.

– Почему вы стремились именно в монастырь?

– А вот этот вопрос, на самом деле, не имеет такого прямо четкого ответа. То есть в какой-то момент душа потянулась в эту сторону. Хотя, конечно, были любые возможности жизнь устраивать как угодно в то время. Многие пошли зарабатывать деньги, то есть пожалуйста, тогда, в общем-то, все было открыто. Там начало 90-х годов – в общем-то, возможности были, мы знаем, любые. Но тогда как-то душа именно сюда потянулась, и почему именно это произошло, трудно сказать. Наверное, как-то вот Господь в какой-то момент коснулся души. И это прикосновение как-то вот душа так почувствовала, запомнила и как-то за ним потянулась.

Естественно, сомнения – они с нами путешествуют до конца наших дней, Но именно сомнений в правильности выбора не было, пожалуй. Как раз тогда уже я почувствовал интерес и к службе, и к чтению духовному, и к этому духовному общению. То есть для меня это как раз наполнило тот вакуум, от которого душа, собственно, страдала до этого. Поэтому получился такой спокойный выбор, и пожалеть об этом не пришлось.

Страха какого-то не было, потому что, если мы доверяем действительно свою жизнь Богу и верим в то, что Бог нас любит и управляет нашей жизнью как любящий отец, тогда боязнь – как-то она проходит и, в общем-то, понимаешь, раз уж ты Богу доверил, то тогда уж и доверяй Ему до конца.

– А у вас была девушка?

– Ну, честно говоря, семейную жизнь мне не хотелось бы обсуждать. Потому что, конечно, и девушка была, и, естественно, как все обычные, нормальные юноши в то время – так сказать, все было в жизни.

– Пришлось от многого отказаться, да?