Люди огня

— Благодаря суфийскому влиянию возник Францисканский орден. Франциск начинал свои проповеди с приветствия «Да будет мир божий с вами!» — это явно арабское приветствие.

— Ага! «Pax vobiscum» — тоже арабское приветствие.

— Что вы сказали?

— «Мир вам» по латыни.

— Вот! Вот видите! И здесь арабское влияние.

— Более того, чтобы выбрать верное направление Франциск заставил своего ученика брата Массео вращаться вокруг своей оси. Явное влияние Ордена Мевлеви!

— Угу! Еще детская игра есть такая. Очень распространена в Европе. Тоже влияние дервишей?

— Да! Вот видите.

Это было забавно, но начинало надоедать. Я знаю, что Россия — родина слонов. Суфизм, похоже, тоже претендовал на всеобщее отцовство. В следующий момент он заявит, что рыцари круглого стола находились под влиянием суфизма, а Артур и Аттар — одно и то же лицо. Да, конечно. Алгебра, алмихия, Альдебаран, Альтаир. Артикль «аль» с головой выдает происхождение. Но остальное!

— Одного из суфийских учителей Зу-н-Нуна Мисри называли Королем или Владыкой Рыбы. Помните короля-рыболова из «Смерти Артура[48]», у которого хранился Грааль?

Поругаться мы не успели, потому что на пороге наконец появился Эммануил, который обнимал за плечи араба со взглядом бессмертного. Оба казались усталыми, более того измотанными. Я понял, что араб и есть Величайший шейх. Господь победил, но ему дорого обошлась эта победа.

Глава седьмая

Эр-Рияд мы завоевали без проблем. Нынешние короли были куда менее фанатичны, чем их предки, князья Дерайи[49], бросившиеся завоевывать мир под знаменем нового (и единственно верного) учения единобожников или салафитов (чистых). Последний термин напомнил мне о катарах, но эти были куда агрессивнее и в свое время дошли до Ефрата. Но там не задержались. Официальный ислам объявил их еретиками, и на этот счет была отдельная фетва.

К исламу Мувахиддун относились примерно также как пуританские секты к католицизму. Признавали только Коран и раннюю сунну. Учения богословов и мазхабы отрицали, хотя на деле находились под влиянием самого буквалистского, ханбалитского мазхаба. Понятно. Если в Библии сказано, что небо — твердь, значит твердь, и нечего здесь думать. И звездочки к нему прибиты, а поверх хрустального купола — вечные воды (потому и голубое), а внизу — плоская земля.

Салафиты сходили с ума несколько по-своему, поскольку буквально толковали не Библию, а Коран. И если в Коране сказано, что Бог сидит на престоле — значит, есть престол и есть, чем сидеть. Я по ассоциации вспомнил фреску Микеланджело в Сикстинской капелле, на которой Бог-отец повернут к публике как раз тем местом, которым следует сидеть на престоле.

Но это детали. Я понял, с кем мы имеем дело.

А еще с отцом-основателем движения случился один конфуз — а именно, он умер. Конечно, последователи утверждали, что его отравили враги. Но все равно как-то несолидно для святого умереть во цвете лет. Традиционные мусульмане его святости не признавали. И на этот счет тоже существовала фетва: «О том, можно ли считать Мухаммада абд-аль-Ваххаба вали[50]?» Ответ был однозначным: нельзя.

Слава Богу, нынешние короли Аравии заботились более о ценах на нефть, чем о религиозных истинах. А потомков основателя секты Абд-аль-Ваххаба можно было не принимать в расчет, поскольку они давно утратили власть, даже духовную. Короли стали и имамами, и улемами, и кади[51].

Эммануил обещал за нефть все-таки что-то заплатить, и даже вложить деньги в разработку новых месторождений — и это решило дело.

Мы отправились на юг в Счастливую Аравию, и победно прошли по эмиратам до Катара и Бахрейна.

Тогда и раздался первый звоночек. Стало известно, что салафиты, отказавшиеся подчиниться воле короля, собираются в Неджде, найдя приют у одного из бедуинских племен, и туда же стекаются все мусульмане, недовольные властью Эммануила, со всего исламского региона.

Впрочем, стекаться было проблематично. Плоскогорье Неджд со всех сторон окружено песками Нефуда — остров посреди пустыни. Много не соберется. Однако Эммануил погрузил армию на Двараку и перелетел в Неджд. Плоскогорье было захвачено за две недели. Однако это не очень обнадеживало. Судя по всему, часть бедуинов просто оставили его и ушли в пустыню. Эммануил не стал преследовать беглецов. Он торопился. Впереди лежала Мекка. Мы приближались к горам Хиджаза.

Горы пропустили.

Месяц паломничества давно закончился, и в Мекке было относительно безлюдно. Запретная мечеть[52] снаружи напоминала вокзал. Точнее три средних европейских вокзала, поставленных в ряд.

Внутри же походила на стадион. Даже молитвенные коврики выложены по кругу, как трибуны. Вокруг трехъярусные колоннады. Под арками — свет. Как сотни лампад.

Колизей! Только не полуразрушенный, а целехонький и ухоженный, с блестящим мраморным полом, выложенным крупными белыми плитами. В центре — черная Кааба, храм в храме. Золотая арабская вязь по черному покрывалу.

Мы шли по белому мрамору, между рядами красных ковриков, не обращая внимания на косые взгляды немногих посетителей. Эммануил подошел к Каабе и коснулся черного камня.