Люди под кожей

Некоторое время Дарья скроллит по тематическим заголовкам, визуально снимая с экрана, как сливки, только отдельные слова и первые буквы.: «Сахаровский центр», «погибшие», «стратегический союзник», «Черное море»…

Информации так много, что не знаешь, за что ухватиться. В основном говорят о политике.

Но это все не то. Дарья ненадолго задумывается и вводит в поиск:

«Подкова Москва».

Сразу вылезают тысячи результатов. Новости самого разного толка: много чего говорят о Каземирове, финансовом положении «Айзмоса» и прочей чепухе, в которой Дарья совершенно ничего не понимает.

И тогда она находит ее – статью с громким названием «Раз подкова, два подкова!..», где в красках расписывают достоинства новых высоток, так неожиданно появившихся в самом центре города. Тут вам и песня про новые возможности для бизнеса, и сонет о потрясающем виде с последних этажей.

Больше всего заставляет напрячься вроде бы безобидная фраза о расположении зданий:

«Особенно примечательна география: „Подкова-2“ и „Подкова-3“ вместе со своим „старшим братом“ образуют на карте Москвы красивый равнобедренный треугольник. Чем вам не торжество геометрии?»

Возможно, для кого-то в этом отрывке нет ничего примечательного, но Дарья сразу цепляется за этот самый «треугольник». Напоминает сюжет кровавого триллера, где маньяк вычисляет своих жертв по географическим координатам.

– Что вы там задумали… – вслух шепчет Дарья, продолжая отчаянно прокручивать статью все ниже и ниже.

Но дальше ничего примечательного: несколько фотографий, приторно-сладкий комментарий Андрея Каземирова, а также примечания какого-то сомнительного «эксперта», пытающего доказать, что «Подковы» испортили внешний вид города.

Компания, в которой работают одни нелюди, строит три одинаковых высотных здания на одинаковом расстоянии друг от друга в самом большом мегаполисе Европы. Это что угодно, но только не совпадение.

Дарья не сверхчеловек. Да, за последнее время с ней произошло несколько необычных инцидентов, но это не дает ей права вмешиваться в дела тех, кто значительно могущественнее нее.

И все же она всегда была такая, даже в школе. Как-то она пошла к историку, чтобы отстоять годовую оценку одноклассницы, с которой они даже не особенно общались. Что-то было такое в самом факте несправедливости, что кипятило в ней кровь.

Лежащий тут же на столе телефон коротко вибрирует. Дарья не глядя открывает сообщение и только затем заставляет себя сконцентрироваться на буквах.

«Все в порядке?»

«Еще спрашиваешь».

И пышущий гневом эмодзи на следующей строчке.

«Мне очень жаль».

На это она ничего не отвечает. Слишком похоже на то, что сказал бы Денис, будь он на месте Льва.

Дарья откладывает телефон и продолжает инспектировать новости. Войны, оружие, мирные соглашения, смерти, рождения – все то, что она пропустила, пока была слишком занята собой. В королевской семье родился еще один сын, ну надо же.

Телефон вновь неуютно ерзает по столу.

«Дарья?»

Дарья читает, не отвечает.

«Дарья??»

Еще через минуту:

«Я вижу, что ты здесь.

Ты злишься?:–)»

Прежде чем напечатать ответ, Дарья на мгновение останавливается и спрашивает себя, сердится ли она на него. Разочарована, что он ей недостаточно доверял? Да. Злится? Вряд ли.

«Я думаю».

Не важно, откуда взялись эти камни. От троюродной тетушки или прямиком из ада – в них нет ничего хорошего, если понятия о добре и зле все еще существуют как таковые. Ввязываться в игру, где победитель выживает, а остальные вынуждены лететь в пропасть… Не глупая ли это задумка?

Дарья не выбирала, стать ли ей той, кем она является сейчас. Она не давала объявление о сдаче своего тела в аренду, и все же теперь у нее есть вот такой вот жилец. Он не платит за газ и воду, но зато распоряжается всем по-хозяйски.

После долгих раздумий она вновь берет телефон в руки, и на некоторое время ее пальцы замирают над виртуальной клавиатурой. Хочется спросить, почему он еще связывается с ней после того, что сделал.

В конце концов, он мог просто попросить.

Так получилось, что в последние месяцы этому парню она раскрыла больше секретов, чем родной матери за всю свою жизнь. Даже рассказала ему про человека в супермаркете, и он не проронил ни слова осуждения.

Он видел ее такой, какой не видел никто. Видел эти ее зубы и когти, видел налившиеся кровью глаза. Он видел ее вывернутой наизнанку, и она думала, что после такого не предают.

Проходит целая вечность, прежде чем она решается:

«Зачем они тебе?»

Ответ приходит моментально, будто Лев по ту сторону все это время ни на секунду не выпускал телефон из рук.

«Она сказала, что только эти камни помогут».