Люди сорок девятого (СИ)

- Вы, наверное, масса Джонни! - воскликнул тогда Сол. - Мы так ждали вашего приезда, и старый мистер Линдейл часто о вас говорил...

Он сунул ключи в левый карман, а из правого вытащил пирожное и предложил мальчику. Джон настороженно замер, не решаясь протянуть руку.

- Берите, - Сол улыбнулся своей широкой доброй улыбкой, - не бойтесь. Проголодались, наверное, с дороги. Берите, а то обидите меня.

- Я бы взял половину, - все еще смущаясь, произнес Джон. Соломон покачал головой.

- Все берите, масса Джон, у кухарки на кухне таких много, я-то уж себе достану. Они банкет в честь вашего прибытия готовили, да вы задержались сильно. Мы-то вас к полудню ждали. Берите, обо мне не беспокойтесь.

- Спасибо, - сказал Джон, принимая подарок, только сейчас он ощутил, что действительно голоден. - Вы правы, я - Джон Линдейл младший...

- Соломон, - представился слуга. - Вы не расстраивайтесь, что они заперлись в кабинете, просто долго не виделись и должны о многом поговорить. Ваш дед всем рассказывал, что к нему внук приедет, последние две недели только об этом и твердил... Чем бы развлечь вас, чтобы вы не скучали... Может, проводить в библиотеку?

- Да, пожалуйста! - обрадовался Джон и поспешил за Соломоном, жуя пирожное и слушая его болтовню.

- Дом на первый взгляд, особенно в сумерках, может показаться слишком мрачным, - говорил Соломон, шагая по коридору, - но не расстраивайтесь, сэр. Пройдет некоторое время, и вы полюбите его. Сегодня уже поздно, а завтра с соседями познакомитесь. Все покажется лучше, уверяю вас. Ну вот, пришли.

Они остановились возле двери, которую слуга открыл одним из своих ключей.

- Если вам понадобится что-нибудь, звоните, - сказал Сол, ловко зажигая от своей свечи другую, извлеченную из кармана, и вручая ее Джону, а потом развернулся и пошел дальше.

- Большое спасибо, - сказал Джон ему вслед, слизывая с пальцев крем. Он вошел и застыл на месте, очутившись в комнате, к высокому потолку которой устремлялись книжные полки. Где-то посредине располагался балкон, сверху свисала огромная люстра. Джон никогда не видел столько книг в одном месте. Ошеломленный, он оглядывался по сторонам, свеча в его руке подрагивала, разгоняя сумерки. Джон вставил ее в лежащий на столе у двери подсвечник и пошел вдоль нижнего яруса книг, с благоговением чуть касаясь кончиками пальцев старых потертых переплетов. Ни одно из названий не было знакомо ему. Линдейл наугад вытянул одну книгу и, открыв на середине, попробовал читать, но ничего не поняв, отложил на стол и подошел к высокому окну, чтобы задвинуть бархатные шторы. Он увидел винтовую лестницу, спускающуюся в сад, и ему вдруг нестерпимо захотелось туда, вниз. Вернувшись в библиотеку, Джон потушил свечу и, подойдя к окну, распахнул его, полной грудью вдохнув воздух. В помещение ворвалась волна неизвестных смешанных ароматов и уже замирающий пересвист устраивающихся на ночь птиц, заглушаемый все нарастающим пением цикад. Линдейл вышел на балкон, прикрыл за собой стеклянные двери и сбежал по винтовой лестнице вниз. Немного пройдя по посыпанной приятно хрустящим под подошвами гравием дорожке, Джон увидел скамейку и присел на нее. Где-то недалеко журчал фонтан, а может, небольшой водопад, от которого тянуло приятной прохладой; вода сбегала в ручеек, пересекающий сад, над которыми выгибали свои спины, как довольно урчащие коты, горбатые мостики с негорящими масляными фонарями. Джонатан сидел и смотрел, как в черном бархате Джорджианской ночи зажигаются звезды, вслед за ними оживали и начинали свой бесконечный причудливый танец тысячи мигающих светляков. Протянув руку, он сорвал с ветки над головой спелый персик и с наслаждением запустил в него зубы. Пение птиц понемногу затихло, Джонатан лег на скамейку, вытянувшись во весь рост и подложив под голову руку, приятный персиковый сок стекал сладкой прохладой по горлу. Мир был полон незнакомых шорохов и запахов, где-то вдалеке гудели людские голоса. Линдейл думал о том, сколько еще есть на этой земле мест, где он не бывал, где еще будет и куда не попадет никогда. От этих мыслей было немного грустно. Джон знал, что быть наследником, а потом и владельцем огромного поместья - большая ответственность и, наверное, это отнимет столько времени, что остатка не хватит даже на поездку в другой штат... Однако он все же догадывался, что Соломон был прав, и чувствовал, что уже начинает любить этот дом.

Линдейл вернулся к реальности и мгновенно вслушался в голос старика, не желая, чтобы тот счел его невнимательным слушателем и расстроился бы, но, оказалось, что ничего важного он не пропустил.

- Покойный мистер Линдейл не простит мне, если что-то с вами случиться... - всхлипывая, твердил Соломон. - Да и я... Как я смогу жить... Я ведь и вашему деду служил и дядям вашим...

- Знаю, Сол... - вторил ему Линдейл, - ты хорошо служил и достоин теперь отдохнуть.