Люди среди людей

В городе стреляли. Пальба началась с рассветом и шла сначала где-то на севере, очевидно в мусульманских кварталах. Потом выстрелы стали приближаться. Хавкин несколько раз просыпался в своей маленькой комнате рядом с лабораторией. Смотрел на часы, пил воду из графина, снова укладывался на жестковатое ложе. Время ползло медленно. Он забывался, и снова треск ружейных и револьверных выстрелов спугивал неглубокий сон. В последний раз он проснулся со странной мыслью: почему-то за окном совсем не слышно было человеческих голосов. Может быть, те, кто затеяли эту бойню, предпочитают убивать друг друга молча?

Уснуть больше не удалось, хотя именно сегодня ему следовало отдохнуть как можно лучше: день предстоял тяжелый.

Лаборатория разместилась в отдельном флигеле на заднем дворе Центрального медицинского колледжа. Решетка забора выходит на пустынную, почти лишенную лавок улицу. К тому же их домик тонет в глухой зелени. Тут всегда тихо. Хавкин мысленно улыбнулся этому «всегда». Всего четыре месяца проведены в Бомбее, а ему этот срок представляется уже бог знает каким долгим. Сказывается привычка к частым переездам. За последние три года он не задерживался нигде больше чем на месяц. Париж, Лондон, Калькутта, тысячи километров по северо-западным провинциям, Кашмиру, Пенджабу, Ассаму, Бенгалии; потом снова Европа и опять Индия. Но теперь довольно… Он никуда не двинется из этого города, пока не добьется своего.

Год назад Роберт Кох, принимая его в Берлине, сказал в своей обычной суховатой манере, что немецкие ученые собственноручно проверили активность применявшейся в Индии вакцины. Он, Роберт Кох, решительно убежден, что препарат отлично предохраняет от холеры. Если надо, он готов засвидетельствовать свое мнение британскому правительству письменно. Такое признание чего-нибудь да стоит. Ведь после смерти Пастера Кох остался общепризнанным главой мировой бактериологии.

Но то, что Хавкин задумал теперь, оставит далеко позади все сделанное прежде. Он остановит чуму. И не только в Бомбее и в Индии. Болезнь, унесшая на земном шаре по крайней мере сто миллионов жизней, будет уничтожена полностью. Во всяком случае среди людей. От холеры удалось предохранить пока 70 тысяч. Теперь счет пойдет на миллионы. В конце концов, дело не только в чуме. Идея Пастера о вакцинах все еще лежит в зародыше. Сколько создано вакцин за минувшие десять лет? Три? Пять? Но ведь человечество нуждается в сотнях таких препаратов против всей и всяческой заразы. Маленькая лаборатория в Бомбее, идейная сестра знаменитого пастеровского института в Париже, отныне намерена испытать свои силы на том же поприще.

Нет, ученый не забывает о трудностях. Два с половиной года, проведенные на дорогах страны, избавили его от многих юношеских иллюзий. Теперь он не повторил бы, как когда-то в письме к доктору Тамамшеву, что Индия совершенно цивилизованная страна и с помощью дружелюбных англичан он завершит испытание вакцины за полгода. Его новое предприятие потребует не года и не трех. Может быть, придется отдать Индии весь остаток жизни. Ну и что ж: ни один народ не нуждается так в защите микробиолога, как индийцы; трудно найти другую страну, которая платила бы инфекционным болезням столь же высокий налог человеческими жизнями. А это значит, его место здесь.

Теперь он до последнего винтика знает механизм, управляющий многострадальной страной, ее тупых и купечески-расчетливых чиновников, продажных газетчиков, надменных генералов и губернаторов. Никому нет никакого дела до подлинных научных целей исследователя. Даже лондонская «Таймс», сообщая об экспериментах с вакциной, убеждает читателей, что главное назначение бактериолога в Индии состоит в том, чтобы «доказать цветным несомненные преимущества европейской цивилизации». Хавкин брезгливо морщится, читая подобные «откровения». Но что поделаешь! Чиновник и журналист - неизбежное зло современного мира. Лучше уж находить с ними компромиссы, чем вступать в конфликты.

Жорес, Иван Вильбушевич, парижские социалисты твердят, что новое общество освободит и ученого. Звали выступать на собраниях, читать просветительские лекции. Дальний, окольный путь… Шествия к Стене коммунаров, лекции в рабочих кварталах, майские демонстрации - может быть, это хорошо для Запада, но нищий Восток нуждается в самом насущном - в хлебе, грамотности, спасении от болезней. Он нуждается в этом сегодня же. Некогда здесь ждать социальных переворотов. Хавкин убежден: ученый должен творить добро сейчас же, незамедлительно.