Люди среди людей

Против чумы сплетены прочные тенета. Правда, ушло немало сил, прежде чем это ядовитое отродье, от века существовавшее только в недрах живого организма, согласилось расти в неволе. Но он все-таки заставил палочку-убийцу размножаться в колбе, он заменил микробам горячую живую плоть мясным бульоном. Он же воспользовался так называемым сталактитовым ростом чумных бактерий. Просто и эффективно. Круги коровьего масла, которые он выпускает на поверхность бульона, служат для микробных колоний как бы понтоном. Чумные палочки цепляются за масло и плодятся, плодятся без конца. Сами о том не подозревая, они отлично служат на благо науки. Ибо чем больше в колбе микробов, тем «сильнее» окажется потом вакцина.

Но сейчас ученого беспокоят не технологические тонкости и не проблемы оздоровления мира. Надо сохранить то, что уже добыто. Стоит шальной пуле залететь в каморку и разбить только один сосуд… Страшно подумать, что случилось бы, вырвись чума на свободу. Хавкин приник к оконной решетке. Снова залп. В этот ранний час, когда в лаборатории еще нет никого, кроме руководителя, он один должен отстаивать свои сокровища. Надо во что бы то ни стало остановить пальбу. Конечно, бессмысленно объясняться с- солдатами. Ведь даже их командир, начальник бомбейского гарнизона генерал Гетакр, считает штыки и пули лучшим средством против эпидемии. Придется пойти на переговоры. И сейчас же, не откладывая.

Не запирая дверей и не одеваясь, Хавкин спустился по ступеням во двор. Калитка распахнута. На мгновение оп задержался между ее массивных кирпичных опор, чтобы посмотреть на ручные часы. Без десяти семь. Он успел еще подумать, что сегодня «выявление больных» началось слишком рано, как рядом ударил новый залп. Стреляли вдоль улицы. Пули чиркали по булыжнику у самых его ног. Хавкин вздрогнул, тело, не подчиняясь рассудку, вжалось в шершавый камень. Еще несколько выстрелов. Эта мгновенная задержка, пока он под защитой столбов смотрел на часы, несомненно спасла ему жизнь. Погибнуть от случайной пули? От этой мысли даже взмокла спина. Скоты! Куда и в кого они стреляют на совершенно безлюдной улице? Обычно солдаты, входящие в «группы обнаружения чумы», открывают огонь, если население прячет больного или мешает доставить его в госпиталь. Но что означает стрельба вдоль улицы, на которой нет ни души? Акт устрашения! Их офицерам, конечно, и в голову не приходит, что рядом с чумной лабораторией каждый выстрел может оказаться роковым. Впрочем, откуда солдафонам знать о существовании лаборатории?

Хавкин сунул руку в карман пижамы и нащупал носовой платок. А что, если привлечь внимание солдат, выбросив «белый флаг»? Отряд стоит где-то совсем рядом. Надо только вызвать офицера и заявить ему решительный протест.

Он расправил «флаг» и оглянулся вокруг, ища подходящую палку. Но тут же отказался от своего плана.

- Ваше миролюбие едва ли доведет вас до добра, сэр!

Человеку, который произнес эти слова, не пришлось даже напрягать голос. С двумя своими товарищами он стоял в подъезде дома, прямо напротив ворот Медицинского колледжа. Странно, как Хавкин не заметил их сразу. Невысокий худощавый юноша в очках, несмотря на ранний час одетый в черный костюм и лакированные туфли, дружелюбно и чуть насмешливо рассматривал его с противоположной стороны неширокой улицы. Необычная, вытянутая кверху голова была обнажена, и редкие черные волосы заглажены на английский манер. Его спутники, судя по одежде, индийцы высших каст, держали в руках револьверы. Хавкин опустил платок и недоуменно посмотрел на своих неожиданных соседей. Бандиты? Не похоже. Особенно этот маленький в очках, с отличным лондонским произношением. Но что же могло заставить их взяться за оружие?

- Пожалуйста, сэр, - раздалось с противоположной стороны, - сделайте несколько шагов в глубь двора и взгляните на улицу сквозь кусты. - Спокойный голос не содержал и намека на приказ.

Но Хавкин подчинился. Молодой индиец чем-то вызывал симпатию.