Люди среди людей

- Я должен извиниться, но по складу своего характера… Одним словом, пока вы тут… Я выйду. Но в протоколе, мне кажется, не стоит указывать…

- Конечно, мистер Девис, идите с богом, - процедил сквозь зубы Сюрвайер, разглядывая на свет содержимое шприца. - Мы как-нибудь справимся.

Опыт начался.

Боль. Хавкин ждал ее всей кожей, всеми напряженными нервами. Сюрвайер ввел пять кубиков в правый бок и начал набирать вакцину второй раз. Сначала острая, разрывающая боль быстро ослабила железные челюсти, стихла. Он вздохнул с облегчением: зполне переносимо. Это первый, очень важный вывод. Тем более значительный, что прививать предстоит сотни тысяч людей. Вакцина обязана быть безболезненной, иначе никакие доводы рассудка не заставят портового кули или крестьянина из глухой деревни согласиться на прививку. Об этом надо позаботиться еще здесь, в лаборатории. Не то уйдут месяцы и годы, прежде чем вера в благодетельность лекарства преодолеет в народе страх перед мучительным уколом.

Вторая инъекция показалась ему еще более легкой. Теперь остается только ждать. Препарат вошел в кровь.

Сюрвайер складывает шприц и хитро посматривает на своего «подопытного». Видно, что на языке у него так и вертится:

«Ну как, мистер Хавкин, вы еще не жалеете, что затеяли это рискованное предприятие?» Чудак! Разве на такие эксперименты идут по желанию? Опыт просто необходим. Как воздух, как пища.

Прежде чем подставить себя под укол стальной иглы, люди захотят узнать, как долго после прививки им предстоит терпеть слабость и высокую температуру. Не ответить нельзя. Для кули, живущего на гроши, это совсем не праздный вопрос. Он не может позволить себе несколько дней оставаться без заработка. Освобождая бедняков от чумы с помощью слишком сильнодействующей вакцины, можно, чего доброго, уморить их с голоду. Врач обязан наперед предвидеть силу реакции. Обязан!

Хавкин поймал себя на забавной мысли: опять политика. Теперь она врывается в его исследование не снаружи, а как бы изнутри. Она таится в самой сути искомого препарата. Общество, разделенное на высшие и низшие классы, даже к такой, казалось бы, аполитичной материи, как вакцина, предъявляет разные требования. Худому бомбейскому кули, весящему не более сорока пяти килограммов, нельзя рекомендовать такую же дозу препарата, как состоятельному, чаще всего полному парсу или спортивному, хорошо кормленному англичанину. Проклятая политика… От нее некуда укрыться.

Хавкин оделся.

- Поздравляю, - подал руку Сюрвайер.

- И я тоже, - раздался не очень уверенный голос из дальнего конца кабинета. Мистер Девис вернулся, чтобы по всем правилам канцелярского искусства дописать протокол опыта.

…Занятия начались по расписанию. Ровно в девять тридцать староста группы португалец Диого встретил преподавателя обычным приветствием:

- Доброе утро, сэр. Мы сердечно рады вас видеть и слышать.

Коричневый, как индиец, доктор Диого кланяется подчеркнуто по-европейски. Вместе с ним наклоняются еще двадцать голов - каштановые, черные, седеющие, лысые. Двадцать дипломированных бомбейских медиков трижды в неделю оставляют собственные приемные и кабинеты, чтобы сесть за студенческие столы и, подобно студентам, с азов постигать таинства чумы.

Мысль о курсах возникла у Хавкина еще осенью. Начиная работу в маленькой лаборатории, он искал друзей и единомышленников. Таких людей в Бомбее не было. Даже старые, опытные врачи не понимали, как велика опасность, нагрянувшая на город, кто носитель заразы и чем предотвратить эпидемию. О чуме среди медиков ходили толки самые невероятные. Говорили, что болезнь возникает от испарений, от ветров, от высоты почвенных вод, что ее вызывают аравийские финики и даже пшеница, привозимая из Декана. Рассеять эти дикие домыслы только публичными лекциями не удавалось. Врачей, получивших образование в допастеровскую эпоху, следовало переучивать наново.

Городские власти довольно легко согласились на предложение Хавкина, тем более что за свою работу он не потребовал никакого вознаграждения. И все же курсы оказались делом чертовски сложным. Частные врачи равнодушно отнеслись к занятиям, не приносящим никакой видимой выгоды. Да и отношения учеников и учителя сложились не совсем просто. В Европе вакцины и сыворотки за последние годы получили признание большинства медиков, но здесь, в Индии, бактериальные препараты все еще кажутся диковинкой. Бомбейские медики воспринимают открытия Пастера как нечто среднее между черной магией и спиритическими сеансами. В разговорах с бактериологом они не признаются в неверии, но охотно вспоминают неудачи прошлого. Три тысячи лет безнадежно пыталась медицина остановить чумной смерч. Чего только не перепробовали за это время: от заговоренных амулетов до сока мандрагоры, от белужьей икры до выжимки из конского навоза. Римлянин Цельс советовал пускать при чуме кровь и вызывать рвоту, полторы тысячи лет спустя Парацельс рекомендовал очищение кишечника…