Люди в погонах

— Слушаюсь, — тихо ответил Мельников.

Жогин разыскал Ликова и доложил ему о своем решении.

— Правильно, — сказал тот. — Теперь доложите командиру дивизии и вместе разберитесь. Поощрять безобразия нельзя.

...Ошеломленный Мельников сел в свой «газик» и задумался. Слишком быстро и неожиданно все произошло. Даже не верилось, что прозвучало это страшное слово «отстраняю». А за что? Разве плохо проведен ночной марш? Разве плохо прошли подразделения по лесу? «Но ничего не поделаешь, — вздохнул Мельников. — Замкомандующего, конечно, одобрит решение Жогина. Это факт. А что скажет командующий? Неужели он утвердит решение полковника, не разобравшись в существе дела? Нет, этого не должно быть, не должно...»

К «газику» подошел Григоренко, приоткрыл дверку. Мельников посмотрел на него и сказал с нескрываемой болью:

— Вот как иногда получается...

Григоренко по привычке задумчиво покрутил кончик уса и тихо ответил:

— Пословицу я одну вспомнил, Сергей Иванович. Голова всему начало. Где ум, там и толк. Не очень понятно, да? Подумаете — разберетесь.

А на утоптанном снежном плацу все шло своим чередом: дымила походная кухня, солдаты получали в котелки гречневую кашу, наливали чай во фляги и, усевшись возле машин, завтракали. Те же, кто позавтракал, чистили снегом котелки, поправляли на себе снаряжение, готовились к новому маршу.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

1

Павлов только что закончил разговор с офицерами штаба. Это было короткое очередное совещание о боевой подготовке и дисциплине в дивизии. В заключение генерал сказал, кому и в каких частях нужно побывать в эти дни, на какие стороны жизни и учебы солдат обратить внимание. Затем он повернулся к начальнику штаба:

— А вас, полковник, попрошу задержаться.

Когда офицеры вышли из кабинета, генерал сел, положил руки на стол и слегка пошевелил пальцами. Полковник тоже присел и выжидающе поднял брови.

— Вот что, — сказал генерал. — Придется вам выехать к Жогину. Опять у него какие-то неприятности с Мельниковым. Вчера минут пятнадцать выкладывал свои жалобы по телефону. Говорит, что даже распорядок дня в батальоне не выполняется. Некоторые солдаты якобы ложатся спать в два и в три часа ночи.

— Не знаю таких фактов, — задумчиво покачал головой Жданов. — Доклады наших офицеров, побывавших в полку, вы слышали, товарищ генерал. Правда, наши товарищи интересовались главным образом подготовкой батальона к учениям. На другие стороны жизни могли не обратить внимания.

— Вот и разберитесь, — сказал Павлов. — Особенно поинтересуйтесь взаимоотношениями Жогина с Мельниковым. Подойдите к этому вопросу как можно внимательнее и не торопитесь с выводами.

— Хорошо, товарищ генерал, я понимаю, — ответил начальник штаба. — Разрешите выехать во второй половине дня, когда батальон вернется с учений?

— Пожалуйста.

После ухода полковника Павлов поднялся из-за стола и медленно прошелся по пестрому ковру. Повернувшись, он посмотрел в окно, за которым висели густо облепленные снегом ветви клена. Снег ослепительно блестел под лучами солнца и отливал приятной синевой чистого неба. «Редкий день», — подумал генерал, стараясь представить, как хорошо сейчас в лесу, где сплошной стеной стоят заснеженные деревья и красногрудые снегири нежатся в густом морозном настое. Подумал и вспомнил, что обещал дочурке наладить купленные вчера лыжи. Он подошел к телефону и позвонил домой:

— Сима, ты? А что делает Иринка? Ждет?

Павлов улыбнулся.

— Придется выполнять обещание. Когда выполнять? В обеденный перерыв. Так и скажи, что сделаю. Погода-то смотри какая. Чудо!

Он снова повернулся к окну и, прищурившись, посмотрел на мохнатые ветви клена.

В дверь постучали. Павлов, не закончив разговора, извинился перед женой и, положив трубку, повернулся к двери.

— Прошу, заходите!

Появился встревоженный начальник штаба, сообщил:

— У Жогина чепе, товарищ генерал.

— Какое?

— Человек пропал, и еще что-то...

— Подождите, кто пропал?

— Ефрейтор Груздев...

— Какой это Груздев? Не рекордсмен ли наш?

— Он самый, — сказал полковник. — Вышел вместе со всеми на учения и вдруг исчез.

Генерал задумался:

— Странно. И главное, в батальоне Мельникова.

— Да, и Мельников отстранен от командования батальоном.

— Кем?

— Жогиным.

— Так он же не имеет права этого делать.

— Видимо, утвердил замкомандующего.

— А он разве там?

— Да, прилетел утром.

Павлов повернулся к телефону и, не садясь на стул, взял трубку:

— Соедините меня с «Соколом»... Это «Сокол»? Дайте тридцать пятого. Что? Не отвечает? Вызывайте восьмого. Кто это, Шатров? Здравствуйте. Где Жогин?

— Выехал навстречу батальону, — послышался ответ в трубке. — Вернется часа через полтора.

— Почему вы не сообщили раньше, что в полк прилетел замкомандующего?

— Я только узнал, товарищ генерал.

— А что слышно о Груздеве? Поиски организовали?

— Полковник сам занимается этим вопросом.

— А населенные пункты осмотрели все?

— Пока нет, но вероятно... — голос Шатрова умолк, потом появился снова: — Приедет полковник, доложим все обстоятельно, товарищ генерал.