Люди земли Русской. Статьи о русской истории

Я русский человек и хочу говорить, как мой народ, а не придавать словам произвольно то значение, которое мне больше нравится. В лингвистике, при определении значения слова, смотрят на его происхождение и на всеобщее его употребление, и если они совпадают, вопрос считается решенным.

Отметим еще вот что: Б. Башилов говорит что, де, к интеллигенции причисляют образованных и полуобразованных людей. Не совсем так. Для полуобразованных есть особое название: полуинтеллигент. Наверное, Б. Башилов, не раз слышал это словечко, прочно вошедшее в русский язык – больше, он верно и сам его порой употреблял. Как же его понимать? По Б. Башилову, если быть последовательным, оно должно бы значить полуреволюционер, человек не вполне левых взглядов. А в русском языке оно значит просто: недоучка, малообразованный человек – причем политические воззрения оставляются совершенно в стороне.

В нашей речи (и в СССР и в эмиграции) для массы людей говорящих по-русски интеллигент значит (не вижу, почему бы ему не значить?) – человек с образованием. Какое именно образование дает право на это имя, сказать трудно. Университетское – бесспорно да; но на деле оно может быть и средним, а то и ниже, если человек располагает известным комплексом знаний, прежде всего в гуманитарных науках. Скажем, все врачи царского времени были интеллигентны. Среди них определенно были монархисты (вплоть до членов Союза Русского Народа), т. к. я таких встречал и в России и заграницей. Они сами себя считали интеллигентами и этим гордились: большевики их, случалось, за правые взгляды лишали права голоса… но звание интеллигента до Б. Башилова никто у них не пытался отнять. Помнит Б. Башилов травлю интеллигенции большевиками? Кого же тогда глумливо называли «разными там тилигентами»? Левых? Революционеров? Ничуть – всех образованных людей. Казалось бы, ясно.

Еще один пункт. Разве Б. Башилов не слышал и не читал выражений вроде: «левая интеллигенция», «революционная интеллигенция», «реакционная интеллигенция», «дворянская интеллигенция», «деревенская интеллигенция», «туземная интеллигенция»? (Сам он в своей статье пишет: «радикальная интеллигенция»). Подставьте вместо «интеллигенция» – «революционеры», и посмотрите, какая бессмыслица получается. Боже мой, да будто уж так трудно понять в самом деле, что интеллигенция бывает левая и правая!

Б. Башилов говорит об ордене интеллигенции. Ах, стоит ли так издеваться над этим орденом! Из тех врачей, которых я упомянул, любой черносотенец или либерал, был всегда готов встать ночью и ехать к черту на кулички, усталый, порой сам больной, к неизвестному ему пациенту; готов был отклонить плату, если видел себя перед лицом нужды; готов был рисковать жизнью, не отступая перед заразой, перед снарядами, если этого требовал его профессиональный долг. Не будь он готов – он не был бы русским интеллигентом. И если западный мир не раз признавал высокую этику наших судебных деятелей, ученых, литераторов – нам ли их смешивать с грязью? Не лучше ли подражать им и стараться быть достойными членами того же ордена!

Вот мои доводы в защиту моих взглядов. Пусть Б. Башилов над ними задумается. Он сам, однако, в своей статье, не очень полагается на логику. Главную роль в ней играют авторитеты. И на кого он ссылается! На весь цвет наших либералов, в России и в эмиграции. Бердяев, Мережковский, Федотов… Вот имена лиц, «с мнением которых нельзя не считаться», – полагает Б. Башилов. Я считаю себя совершенно свободным именно с их мнением не считаться. Это для меня люди иного лагеря, политические враги, и притом совершившие за свою жизнь столько ошибок, что никакого права не имеют претендовать на непогрешимость.

Но вот Достоевский сам себя называл много раз интеллигентом, и даже говорил о необходимости весь народ поднять до уровня интеллигенции. И Алданов, которого напрасно цитирует Б. Башилов, в одной из своих статей говорил, что у всякого политического движения есть своя интеллигенция, и указывал в виде примера на ряд русских монархических деятелей. Плечами хочется пожать, когда узнаешь, что русская интеллигенция началась с Радищева, что Радищев интеллигент, а Пушкин – нет. Б. Башилов считает: налево – интеллигенты, направо – образованные люди, и ссылается на мнения вождей и идеологов русского социализма. Да ведь еще вопрос, признали ли бы те за монархистами право названия «образованных людей»? Может быть, они нас назовут иначе: варварами, обскурантами, невежами. И почему, во имя Бога, мы должны говорить их языком, признавать их арбитрами, по своей воле раздающими и отнимающими титулы?

Статья Б. Башилова изобилует неожиданными, ни на чем не основанными утверждениями. Почему интеллигентами надо считать только второстепенных писателей и мыслителей, а первостепенных исключать?

Почему, собственно, Пестель или Писарев интеллигенты, а Пушкин или Менделеев нет? Они ведь оба были интеллигентами даже в рамках того узкого определения, по которому интеллигент – это человек, живущий умственным трудом.