Людоед, который объелся (сборник)

Элисон отвернулась. У Джона мелькнула мысль, что она вот-вот расплачется. Вместо этого она с силой ударила кулаком по столу.

— Грязный подонок! — с ненавистью сказала она. Потом повернулась к Джону.— Простите, Джонни...

Он понимающе усмехнулся.

— Можете повторить, если хотите!

— Джонни, дело плохо...

— Мун узнал меня? — спросил Джон, и губы его сжались.

— Узнал, объяснил Сторму, кто вы, пожурил меня за то, что я завтракаю с его врагом. А под конец обвинил Шамбрена в том, что он укрывает в своем отеле потенциальных убийц.

— А Шамбрен?

— Он знает, кто вы. А если даже и не знал, то дивно притворялся. Он — прелесть! И откуда он взялся так неожиданно? Мун обращается с Амато, как нельзя обращаться с собакой,— и вдруг появляется Шамбрен. «В таком важном деле, как ваш день рождения, мистер Мун, я не хочу оставлять детали на усмотрение моих подчиненных,— сказал он.— Бегите, Амато!»

— Ну и бежал же он!

— «Я также передам мисс Барнвелл ваши пожелания по поводу освещения этого события в прессе,— сказал потом Шамбрен.— Мы не должны отрывать ее от гостя». Тут Мун как закричит: «Да вы знаете, кто он такой? Это же потенциальный убийца, от которого вы должны меня защищать!» Я так обалдела, Джонни, что не могла сразу вступиться, но Шамбрен меня опередил: «Это Джон Уилз. Изучает гостиничное дело. Сын человека, который из-за вас пустил себе пулю в лоб». «И вы позволяете ему вникать в дела отеля, понимая, что он вполне может меня убить?» — завопил Мун. «А разве есть правило, по которому в отель „Бомонд“ допускаются только те, кто вас любит?» — ответил Шамбрен. На этом я и ушла, Джонни!

В дверь постучали.

— Наверное, наши мартини,— предположила Элисон.

Джон открыл дверь и остолбенел. Перед ним, перекинув через руку салфетку и держа поднос с тремя наполненными стаканами и горячими бутербродами на блюде, стоял Шамбрен.

— Могу я обслужить вас, сэр? — спросил Шамбрен. Глаза его смеялись. Как заправский официант, он внес поднос в кабинет Элисон и поставил его на стол. Поклонившись, он подал стакан Элисон и помахал Джону:

— Угощайтесь, сэр!

Потом вдруг стал серьезен.

— Маленький тост! — сказал он и поднял свой стакан.— Выпьем за отделение овец от козлищ! Кстати, говоря о козлищах, я имею в виду вашего потенциального поклонника, Элисон. Да, я знаю, кто вы, Джон Уилз!

«Вот так»,— подумал Джон.

Шамбрен вынул из серебряного портсигара свою любимую египетскую папиросу. Джон, стараясь унять дрожь в руках, поднес ему зажигалку. Сквозь облачко дыма на него внимательно смотрели темные глаза Шамбрена.

— Преподам-ка я вам урок по ведению отель-бизнеса.— Шамбрен снял с блюда крышку. Множество секций было заполнено маленькими сэндвичами с рыбой, копчеными колбасками, запеченными в тесте устрицами. Элисон отрицательно покачала головой, отклоняя угощение. Шамбрен подцепил себе рыбный сэндвич на палочке.

— Вы не можете, дети, выполнять такую работу, как моя, если не знаете всего, что вам положено знать, и многое из того, чего вам знать не положено. Обри Мун — это мой крест. И чтобы успешно нести этот крест, я должен знать о нем все, что только возможно. Нельзя допустить, чтобы Мун застал меня врасплох! При нашей первой встрече, Джон, я вычислил вас через несколько минут. Вы сын покойного Уоррена Мак-Айвера. Естественно, у меня сразу же возник вопрос, насколько правдива ваша-версия насчет изучения гостиничного дела.

— Нет,— начал Джон.— Я...

Мягким жестом Шамбрен остановил его.

— Я решил, что, возможно, вы говорите правду, и не хотел ставить вам препятствия. У вас их и так было достаточно. Но потом я понял, что ошибся. Это было сегодня, когда я узнал, что вы, Элисон и лейтенант Харди вступили между собой в некий заговор.

— Вы и это знаете? — спросила Элисон тонким голоском.

— Когда я не буду знать, что происходит в моем собственном отеле, я уйду в отставку! Не спрашивайте, как я об этом узнал. Но одно вам должно быть ясно — в моем штате есть люди, которым я доверяю на все сто процентов.— И он взглянул на Элисон с лукавой улыбкой.

— Простите меня, мистер Шамбрен.— Элисон покраснела.— Я...

— Вы благородно старались облегчить участь человека,— сказал Шамбрен.-- Вы считали, что не имеете права рассказать мне об этом. Я не обижаюсь! Но приходится иметь и таких помощников, которые говорят мне все, не рассуждая.- Он повернулся к Джону.— Есть только один способ бороться против денег, если вы сами их не имеете. Это требует особого рода ловкости и цинизма. Если бы ваш отец в свое время знал этот секрет, он был бы сейчас командующим войсками НАТО. Хотите, открою секрет?

Джон кивнул.

— Неважно, богат человек и влиятелен или беден, у него всегда есть определенные слабости. Так вот, Джон, следите за ним до тех пор, пока не нащупаете его ахиллесову пяту...

:— И используйте его слабость против него самого?