Людовик XI

Жители Франции, которые не так давно узнали о восстании гуситов в Праге, столице Богемии, назвали этот мятеж королевских принцев Прагерией. Она не вызвала особого сочувствия в королевстве, но те, кто больше всего пострадал от войны с англичанами, не могли не сожалеть о том, что Карл VII не так хотел продолжать войну с ними, как стремился привести к покорности своего сына. Епископ Бове смело написал королю, что его двор является местом обитания нечестивых льстецов.

Каким слабым утешением это [подавление Прагерии] было для нас, ваших бедных овец, которые находятся здесь, на границе. Мы бы предпочли, чтобы вы отличились каким-нибудь другим способом, а не покоряли моего самого дорогого господина, Монсеньёра Дофина, вашего единственного сына, и других ваших родственников, которыми вы недовольны.

Все же окружению короля удалось убедить его предоставить сыну частичный контроль над Дофине и выделить ему новые земли, чтобы увеличить его доходы.

3. Принц живодеров

Первое столкновение с реальным миром обернулось для Людовика тяжелым уроком. Это научило его, насколько хрупки амбиции, когда нет опыта, чтобы их умерить, и если он на мгновение поверил, что его сила непреодолима, то унижение, которое он пережил, больше не оставляло места для таких иллюзий. Не тратя времени на демонстрацию своей уязвленной гордости, он на какое-то время затих, размышляя о том, что с ним произошло. Решив подчиниться, он сделал это полностью и взял за правило извлекать максимум пользы из своего подчинения. По отношению к магистру своего двора, графу Пардиаку, которого он посадил под арест за то, что тот продолжал хранить верность королю, принц занял глубоко уважительную позицию, приняв его обратно к себе на службу и оказав ему теплый прием. Людовик также стал искать примирения с графом дю Мэн и другими фаворитами своего отца. Из Прагерии он сразу же извлек урок: ни ему, ни королевству нечего ждать от великих баронов и их феодальных притязаний. Решив научиться военному и политическому делу, он поселился при дворе, как любой другой молодой сеньор, чью карьеру еще только предстоит сделать, и смирился в ожидании подходящего случая.

Людовик видел, как офицеры короля Карла предпринимали в тщетные попытках освободить осажденный англичанами Арфлер. Летом следующего, 1441 года он принял участие в кампании против Понтуаза, ворот в Нормандию, который окончательно пал в сентябре. Он спокойно игнорировал ухаживания за ним группы принцев, ревниво относившихся к растущей власти короны. В начале 1442 года он принял участие в экспедиции против английской Гиени[12]. Согласно хронике, остаток года Людовик провел, сражаясь в королевской армией в качестве подчиненного командира. Большинство опорных пунктов, захваченных в Гиени, были впоследствии потеряны. В очередной раз кампания была проведена вопреки здравому смыслу. Теперь рассматривался вопрос о решительном наступлении в Нормандии, но королевские министры сделали это так, что план так и не был осуществлен. За шесть лет, прошедших после чудесной осады Монтеро, армия не одержала ни одной победы, и хотя некоторые города были отвоеваны, только три представляли реальный интерес. Однако английские войска, давно не получавшие жалованья от бездействующего правительства Генриха VI, грабили с таким остервенением, что между Сеной и Соммой страна фактически превратилась в пустыню, а от Меза до Средиземного моря живодеры систематически опустошали сельскую местность.