Людовик XVI и Революция

«Колонии подобны плодам, которые держатся на дереве лишь до тех пор, пока не созреют. Став самодостаточными, они делают то, что некогда сделал Карфаген и что рано или поздно сделает Америка».

Позднее он посвятил себя почти исключительно политической экономии. Будучи другом двух крупнейших экономистов своего времени — Кене, усматривавшего источник всех богатств в сельскохозяйственной продукции и считавшего, что роль правительства должна ограничиваться поддержкой земледелия, и Турне, полагавшего, что единственным источником богатства государства служит фабричный труд, — он пытался согласовать две эти системы. Заняв должность военно-морского министра 20 июля 1774 года, он пребывал в ней всего лишь месяц, но в течение этого месяца успел двумя своими делами оставить по себе добрую память. Он выплатил рабочим Бреста задержанную заработную плату за полтора года, которую им были должны, и предложил вознаградить денежной суммой в пять тысяч ливров Эйлера за его превосходное сочинение, посвященное кораблестроению и маневрированию судов.

Так что назначение Тюрго на должность генерального контролера финансов, состоявшееся 24 августа 1774 года, было воспринято чрезвычайно благожелательно: все энциклопедисты хлопали в ладоши, а Вольтер разволновался до такой степени, что сочинил четверостишие, которое, как и большая часть всего того, что сочинил Вольтер, можно счесть как эпиграммой, так и восхвалением:

На назначение Тюрго взираю без унынья:
Не знаю, что намерен делать он,
Но будет это, в чем я твердо убежден,
Наперекор всему, что делали доныне.

После отставки г-на д'Эгийона, г-на де Буана и г-на Терре канцлеру Мопу уже трудно было сохранить свою должность. Господин де Морепа пригласил г-на Ю де Миромениля, видного магистрата, которого, как и многих других, вызвали из ссылки, и, заручившись его сотрудничеством, предоставил ему должность хранителя печати.

Доставить г-ну де Мопу именной указ, отнимавший у него печать, было поручено г-ну Ла Врийеру, вечному гонителю министров. Мопу ждал этой опалы с минуты на минуту. Так что он принял посланца, держась с ним на высоте своего величия.

— Вот печать, — промолвил он, обращаясь к герцогу. — Король дал мне ее, и король может забрать ее у меня. Что же касается моего звания канцлера Франции, то его я сохраняю, ибо, согласно основополагающим законам государства, оно может быть отнято у меня лишь в судебном порядке.

После этого он выпроводил Ла Врийера, соблюдая по отношению к нему этикет действующего и полномочного канцлера Франции, которому не полагалось подниматься из-за письменного стола, даже когда к нему от имени короля приходил министр.

Опала канцлера вызвала всеобщую радость и воодушевила сочинителей водевилей. В тот же вечер, когда о ней стало известно, почти на всех городских площадях Парижа сожгли чучела канцлера и бывшего генерального контролера финансов, а на другой день, когда г-н де Мопу удалялся в свой загородный дом Шату, вдоль всей дороги распевали куплет на мотив «Дружбы»:

На всем пути в Шату
Стоит народ стеной,
Чтоб лик узреть дурной
Экс-канцлера Мопу;
На пу…
На пу…
На всем пути в Шату.

Однако г-на де Миромениля тоже не пощадили: на другой день после своего вступления в должность он получил следующие стихи, где можно было усмотреть легкий намек на его жену, которую из-за ее распутного поведения ему пришлось подвергнуть тюремному заключению:

НАКАЗЫ ЛЮДОВИКА XVI

Г-НУ ДЕ МИРОМЕНИЛЮ, ХРАНИТЕЛЮ ПЕЧАТИ.