Льюис Кэролл и загадки его текстов

Каким же образом писатель составил те свои неологизмы, которые в кэрроллиане обычно называют нонсенсами? Можно ли определить их точное значение не из контекста баллады и не в зависимости от стоящих рядом с ними слов? Какова этимология этих неологизмов? До сих пор никто из кэрролловедов определить их этимологию не пытался, а сам писатель объяснял ее в своих письмах весьма загадочно. Правда, ряд кэрролловских неологизмов вошли в словари с указанием: «слово сочинено Льюисом Кэрроллом (Чарлзом Л. Доджсоном)». Это относится к словам «vorpal», «frabjous», «chortle», «galumph»,[119] а также к самому имени героя баллады и к ее названию. «Jabberwocky» стало в современном английском языке существительным нарицательным и означает «бессмысленная или бессодержательная беседа». Что же касается этимологии слова «Jabberwocky», то Кэрролл раскрыл только эту загадку в письме к бостонским школьницам, приведенном в предыдущей главе.

Американские школьницы в прошлом веке все же дали своему журналу желаемое название, а в XX в. журнал «Jabberwocky» стали уже выпускать ученые под эгидой Общества Льюиса Кэрролла.[120]

Однако ответ Кэрролла бостонским школьницам дает ключ к расшифровке метода создания им названных выше неологизмов и, следовательно, — к выяснению их истинного значения.

Начнем с того, что во второй половине XIX в. в Англии вошло в моду увлечение англосаксонскими древностями. Это увлечение было связано не в малой степени с изданием в 1815 г. исландским ученым Г.Торкелином текста единственного сохранившегося секулярного эпического произведения англосаксонского периода истории Англии (который длился с VI по XII в.). Речь идет о поэме «Беовульф», дошедшей до нас в рукописи Х в., но датирующейся VIII в. Рукопись поэмы была найдена в XVIII в. и считается самым древним тевтонским текстом.

В 1833 г. Дж. М.Кембл подготовил первое, показывающее компетентное знание англосаксонского языка издание «Беовульфа», а в 1835 г. вышло второе издание поэмы. С тех пор переиздания оригинального текста «Беовульфа» и переводов эпоса на современный английский язык постоянно множились. Помимо «Беовульфа» в 20–50–е годы XIX в. в Англии были изданы многие древние рукописи, хранившиеся в разных библиотеках и личных собраниях и, в частности, в оксфордской Бодлеанской библиотеке (в Оксфорде, напомним, Льюис Кэрролл начиная с 1851 г. почти безвыездно прожил более сорока лет).

Перечислим хотя бы некоторые из этих изданий: «Саксонская хроника с английским переводом и примечаниями» (1823), «Метрический парафраз Кэдмоном[121] частей Священного Писания» (1832), «Англосаксонская версия истории Аполлония Тирского» (1834), «Codex Exoniensis: Собрание англосаксонской поэзии» (1842), «Англосаксонская версия Священного Евангелия» (1842), «Англосаксонский сборник священных гимнов» (1851) и др.

В 1855 г. поэма о Беовульфе была выпущена вновь. Ее издателем был Бенджамин Торп, и от предыдущих изданий она отличалась тем, что текст был напечатан не сплошь, как в прежних выпусках, а полустроками, что позволяло легче воспринимать язык поэмы.[122]

Это издание, заметим, датируется именно тем годом, когда двадцатитрехлетний Льюис Кэрролл поместил в своем домашнем рукописном журнале «Миш-Мэш» четверостишие, озаглавленное «Англосаксонский стих», которое спустя шестнадцать лет стало первой (и последней) строфой баллады «Джаббервокки» и которое сам автор тогда же назвал «любопытным отрывком».

В то время, когда Кэрролл писал «Зазеркалье» (напомним, что книга вышла в 1871 г., а замысел сказки возник вскоре после грандиозного успеха «Алисы в Стране Чудес»), интерес к англосаксонским древностям отнюдь не ослабел. В 1861 г. Б.Торп выпустил «Англосаксонские саги», а в 1867 г. У.Ф.Скини издал «Хроники пиктов и скоттов». Но одновременно нарастало и ироничное отношение к безоглядному увлечению англосаксонской ученостью. Это ведь была эпоха романтизма с его романтической иронией, и Кэрролл откровенно подшучивает над увлечением всем англосаксонским. Взять хотя бы тот эпизод из «Алисы в Зазеркалье», когда на дороге появляется Англосаксонский Гонец:

«— Там кто-то идет! — сказала Алиса наконец. Только очень медленно. И как-то странно! (Гонец прыгал то на одной ножке, то на другой, а то извивался ужом, раскинув руки, как крылья). — А-а! — сказал Король. — Это Англосаксонский Гонец со своими англосаксонскими позами».[123]

Зовут же Гонца «Haigha», и это карикатурная копия Мартовского Зайца (March Hare) из «Алисы в Стране Чудес», но одновременно высмеивается один из современников Кэрролла, ученый специалист по англосаксонским древностям. Представляя Гонца Алисе, Белый Король замечает, что имя этого Гонца «Haigha», произносится так же, как слово «mayor» (мэр), рифмующееся с именем Мартовского Зайца «March Hare».