Люксембургский сад

— Можем пообедать здесь, — осторожно заметила Сима.

— Так ты, кроме гостиницы, ничего не увидишь, — он категорично покачал головой.

— А по магазинам когда пойдем? — спросила Сима.

— Завтра, — Мишель вздохнул, — все дела завтра, сегодня отдыхаем. Хочешь сходить в Лидо?

Настала Симина очередь покачать головой.

— Давай после ужина вернемся в гостиницу и посидим в баре. В такую погоду не хочется уходить далеко от теплой ванны.

— Жаль, что мы не успеем сходить в Орсе, — Мишель вздохнул.

Но, честно говоря, Сима совершенно не расстроилась: после длительной прогулки на выживание она испытывала отторжение ко всему связанному с искусством.

В ресторане отеля «Костес» они заняли самый отдаленный стол в полутемном углу зала. Маленькие уютные диванчики, невысокие столы — Сима с любопытством осмотрелась вокруг. Особенно поражали официантки: каждая могла спокойно украсить обложку любого модного журнала.

— Ты любишь устрицы? — Мишель лишь мельком заглянул в меню.

— Я их никогда не пробовала, — призналась Сима.

— Ладно, позволь я закажу на свой вкус. — Мишель жестом подозвал официантку и одарил её профессиональной улыбкой обольстителя.

Сима слушала, как Мишель делает заказ, и думала о том, что он говорил, используя особенный парижский жаргон и с типичными для парижан интонациями.

Сима умела говорить по-английски с настоящим британским акцентом, стажировалась в Оксфорде и удостоилась самых высоких похвал от маститых английских профессоров. Французский и венгерский языки были для нее неосновными. Она прилежно училась и хорошо освоила грамматику и правописание обоих языков, но не владела сленгом, и ей далеко не все было понятно в современной манере общения, принятой среди парижан. Мишель же, напротив, чувствовал себя как рыба в воде: говорил легко, удачно шутил, вызывая смех и симпатию у всех своих собеседников, включая длинноногую официантку.

Когда они остались вдвоем, Серафима наклонила голову набок и ещё раз постаралась увидеть Мишеля тем, кем он показался ей в классе в вечер их знакомства. Красивый, высокий, с длинными темными ресницами и выразительными светло-карими глазами.

Мишель задумчиво изучал винную карту. Немного нахмуренный лоб с двумя морщинками на переносице, слегка растерянное выражение лица — он всегда выглядел так, когда размышлял над чем-то. А когда он смеялся, то на левой щеке появлялась едва заметная ямочка. Сима часто любовалась им исподтишка, незаметно разглядывая его, не переставая удивляться, что находится рядом с таким мужчиной.

Чаще всего Мишель выглядел беззаботным, казалось, ничто не может выбить его из колеи. Но, к Симиному сожалению, он всегда оставался сдержанным, стараясь не проявлять эмоций, не говорить лишнего и тщательно взвешивать свои аргументы перед тем, как изложить их собеседнику, то есть ей. Так ему удавалось уговорить её практически на все.

Мишель отложил винную карту и, осознав, что они уже давно молчат, неожиданно произнес:

— Я люблю импрессионизм. Мы обязательно должны попасть в Орсе.

Сима охотно закивала. Ей нравилось, когда он говорил об искусстве, это напоминало ей разговоры с Олей и Пьером. Как хорошо было, когда подруга жила в Москве и во время визитов мужа они частенько навещали Серафиму.

— Расцвет импрессионизма не так интересен, — продолжил свою мысль Мишель, — это можно посмотреть в любом другом музее, а ранние работы, например «Олимпия» Мане, — это шедевр. За этим надо идти в Орсе. — Он слегка наклонился к Симе: — Все рвутся посмотреть на «Джоконду» в Лувре, а на самом деле истинное волшебство — «Олимпия». В Орсе есть Энгр, Давид, Жерико, Делакруа. Не говоря уже о Курбе. Ты знаешь, какого размера его работы?

В этот момент официантка поставила огромное блюдо прямо посередине стола, и Симе удалось избежать очередного позора. Удаляясь, официантка многозначительно посмотрела на Мишеля.

— Вот произведение искусства, — Мишель в предвкушении потер руки.

— Похоже, она не на шутку тобой увлеклась, — сказала Сима, наблюдая, как Мишель управляется с первой устрицей на своей тарелке.

Он поднял голову и улыбнулся:

— Тебя это беспокоит?

— Да нет, просто интересно узнать, каково это, когда всё женщины от тебя без ума.

Мишель отложил в сторону пустую раковину и сделал маленький глоток шампанского.

— Ну как? — спросил он у Симы. — Как устрицы?

— Мне нравится. А с шампанским вообще… — Она замолчала, затрудняясь подобрать слова.

— На горячее я заказал черную треску для тебя и ризотто для себя. Здесь это самые лучшие блюда. Пальчики оближешь!

Сима кивнула.

Откинувшись на спинку дивана, Мишель задумчиво посмотрел на потолок.

— Это легко, — сказал он, — так, конечно, легче жить, — повторил он самому себе, переводя взгляд на хрустальную ножку бокала.

— Что? — встрепенулась Сима, она уже успела потерять нить беседы.

— Нравиться женщинам, вызывать у них симпатию, — спокойно пояснил Мишель.

— Хм-м. — Сима постаралась сохранить душевное равновесие.

Но я уже давно не влюблялся, — вздохнув, добавил он, — работа, дела — все это лишило меня главного удовольствия в жизни.

— Да? — насмешливо переспросила Сима. — И какого же?