Люмен

«Всегда сохраняй боевой дух, чтобы отстаивать свое право жить свободно, и силу, чтобы справляться с тем, что должно».

У меня перехватывает дыхание, перехватывает дыхание, мне нечем дышать, потому что все указывает на то, что мама завещала мне принести Финна в жертву и жить свободно рядом с Дэром. Но это не может быть правдой. Она сама говорила мне, что мы с Дэром не можем быть вместе.

Но потом все изменилось.

Снова.

И снова. И теперь уже никто не сможет ничего разобрать в этой истории.

– Вы сумасшедшая! – заявляю я Сабине, внимательно изучая выражение ее глаз, беспокойный, пугающий блеск.

И она этого не отрицает.

Вдруг двери распахиваются, и на пороге появляется Дэр (слава богу), и он хватает меня.

– Пошли, Калла!

Я смотрю на него, и его глаза расширены от возбуждения и наполнены болью, осознанием собственной вины. Я отталкиваю его.

– Это правда? – мягко спрашиваю я. – Ты пришел за нами? Ты собирался убить нас для Сабины? Ты хотел убить Финна?

Чернильная тень падает от его темных ресниц на его щеки, когда он прикрывает глаза и с тяжелым вздохом произносит:

– Я был таким маленьким, когда согласился на это. Она была моей матерью, и я просто хотел вернуть ее. Сабина сказала мне, что если я буду участвовать в этом, то моя мама воскреснет. Я не знал, что на самом деле случится. Я не знал.

– Но ты знал, что Финн или я умрем, – не сдаюсь я, и его руки кажутся такими холодными, когда я сжимаю их в своей ладони.

Он пристально смотрит на меня, и мне хочется утонуть в его глазах, нырнуть в них так глубоко, насколько это возможно.

– Когда ты ребенок, ты не осознаешь, что все люди смертны, – объясняет он, – не до конца. И как только все началось, я уже не мог отказаться. Пуля уже была выпущена, и не в моих силах было ее остановить. Я уже дал слово, а слово цыгана не может быть нарушено.

В его жилах течет и цыганская кровь, и теперь я это знаю.

– Став немного старше, я осознал все случившееся, что все это значило на самом деле. Но на тот момент я уже был влюблен в тебя. Я не могу позволить, чтобы это была ты. Я готов на все, только бы положить этому конец.

– Но мы прокляты, – тихо произношу я, и мне кажется, что это единственный возможный ответ. – Ты брат Финна, а я его сестра. Я – плод греха. И все это было организовано из-за какой-то слепой фанатичной веры в цыганскую магию.

– Это не просто слепая вера, – вздыхает Дэр. – Я бы хотел, чтобы это было иначе, но, к сожалению, это реальность. Калла… Ты можешь все менять. Ты меняла события раз за разом в течение всей своей жизни, сама того не осознавая. Ты настолько сильно любила своего брата, что буквально меняла ход времени, чтобы вернуть его к жизни. И это только потому, что ты являешься наследницей Авеля. Бог создал его Судьей Душ: это и твоя сущность тоже. Ты сама знаешь, что правильно. Ты знаешь это.

Сабина внимательно наблюдает за нами, а на ее лице молчаливая серьезность.

– Это ложь, – говорю я, но это звучит так, будто я собираюсь расплакаться.

– Ты все еще ничего не поняла, правда? – с ехидной ухмылкой произносит Сабина. – Время гибко и пластично, а тебе вручена небывалая сила управлять им. Вселенная похожа на величайший гобелен, а мы все лишь маленькие стежки нитей на нем.

Я пребываю в недоумении и все еще слишком потрясена. Дэр же сохраняет свое безмолвие и силу, пристально глядя на меня.

– Это правда, – говорит он мне, – ты знала это всегда, но слишком боялась оказаться сумасшедшей.

– Дежавю… И мои воспоминания, – шепчу я.

– Они все реальны, – кивает он, на его лице же печать скорби, а в глазах закипает буря, – все дежавю были реальны. Все люди обладают этой способностью, все могут менять события, но не так, как ты. Ты сильнее большинства живущих на земле, потому что твоя кровь чиста и могущественна.

– Это невозможно, – говорю я, хотя сама понимаю, что не права.

Это возможно, я чувствую это всем своим существом, всем своим существом, всем своим существом.

Я застываю в нерешительности, но кое-что из сказанного Сабиной всплывает в моей памяти.

– Это должна быть я или Финн, чтобы вернуть все на свои места.

Молчание Дэра я воспринимаю как знак согласия.

– И ты выбрал Финна. – Мои слова слетают с губ очень медленно. – Ты выбрал Финна, позволив ему умереть. Снова, и снова, и снова.

– Финн сам выбирал смерть снова, и снова, и снова, – настаивает Дэр. – Он сам выбирал роль жертвы, но ты каждый раз продолжала все менять. Вы с ним как Кастор и Поллукс. Вы любите друг друга до смерти, и Вселенная готова заставить любого заплатить за это. Ты должна поставить точку в этом бесконечном круге.

Лицо Дэра выражает страдание, нестерпимую боль, что перекликается с моими собственными ощущениями: мое сердце разбито, оно трещит по швам.

– Но мой брат… – шепчу я, – ты желал ему смерти. Но ведь на самом деле ты любишь Финна.

– Да, люблю, – соглашается он. – Но я не мог выбрать тебя, – просто отвечает он и протягивает мне руку, но я отталкиваю ее.