Люмен

Но Оливия тверда со мной.

– Тебе придется. Он ушел, а ты – нет. Он выбрал тебя, Калла. Он выбрал твою безопасность. – В моей голове всплывает воспоминание о том моменте, когда он передал мне свой медальон, и на глаза наворачиваются слезы, потому что она права: Финн выбрал мою жизнь.

Оливия поднимается с места, и ее фигура выглядит такой тонкой, едва уловимой. У нее темные, как у Дэра, волосы, а черные глаза сияют, словно ночь.

Черные-черные глаза, которые изучают мою душу.

Ее голова слегка приподнята: в той же манере, что и у Дэра.

– История не терпит повторений. Мистер Саваж покончил жизнь самоубийством, чтобы защитить своих детей. Он выбрал вместо своих детей, потому что сыновья не должны расплачиваться за грехи отцов. Но его сын Ричард был жестоким человеком, поэтому принести в жертву нужно было его. Лора же поставила на карту жизнь Финна, потому что таков был естественный порядок вещей. Тебе нужно смириться с этим, Калла. Все случилось так, как должно было. Ты являешься наследницей Иуды, это заложено в твоей крови, и ты не имеешь права предавать заветы отцов.

– Подождите! – У меня перехватывает дыхание. – А что с Дэром?

Он был около моей постели.

Он был здесь все это время.

Он пел мне колыбельные.

– Дэр в безопасности? – спрашиваю я ее, едва дыша.

– Жертва уже принесена, – отвечает она, – ее уже приняли. Не нужно больше ничего менять.

Ее голос звучит так тихо, что я с трудом могу расслышать его, но я понимаю, что этой жертвой стал Финн.

– Наша история такая печальная! – говорю я ей, потому что так и есть.

Это самое трагичное, что я когда-либо слышала, потому что во всем сквозит непреодолимая безнадега, словно никакие наши действия не имеют значения, и нам приходится платить за грехи тех, кому повезло появиться на свет раньше. Оливия понимающе встряхивает головой.

– Это не так. Гораздо печальнее было бы, будь все попытки тщетны. Не позволяй этому происходить, девочка. Спаси моего сына. Спаси себя. Не погружайся в забытье. Тебе нужно открыть глаза. Открой глаза.

Открой глаза.

Открой глаза.

Приходя в себя, я вздрагиваю, потому что ее настойчивость привнесла ясность в мое сознание.

Я открываю глаза.

Свет вокруг настолько яркий, что я вот-вот ослепну.

Напевание прекращается.

Глава 31

Вокруг меня кружатся белые стены комнаты и витает запах лекарств. Воздух наполняется сигналами медицинских приборов, мои глаза различают предметы мебели в светлых тонах, и я ощущаю, как содрогается от холода мое тело. Мурашки смущенно жмутся друг к другу, вырастая на моих руках, и я с трудом сглатываю комок в горле.

Я в больнице.

Мне холодно.

Я напугана.

Но…

Дэр…

Дэр…

Эти слова звучат у меня в голове голосом Финна. Поначалу мне кажется, что это обрывок предложения, но потом я осознаю их настоящую суть. Эти слова не нуждаются в продолжении. Это напоминание о том, что Дэр существует.

Он реален.

Он жив.

Я выдыхаю, размышляя о том, где я нахожусь.

Пытаясь пошевелить пальцами, я осознаю, что они очень тяжелые. Мне больно, и я не могу дышать.

Медленно.

Медленно.

Медленно…

Я открываю глаза.