Люмпен

Может быть, Сергеев прав? И всё происходящее лишь звенья грандиозной комбинации? В любом случае, сам я сейчас ничего изменить не могу, поэтому доклад начальнику видится мне наилучшим выходом из ситуации.

Как я не надеялся, что утро вечера мудренее, но достичь душевного равновесия у меня не получилось. Отвлечься не выходило, мысли в голове постоянно возвращались к Сечкину. Я вспоминал всё, что он говорил или делал, пытался искать в его словах или действиях скрытый смысл, но выходило откровенно плохо.

Суматохи добавили ещё и мои соседи по квартире. Дело было в том, что Володя где-то купил по акции не две, а сразу три двухлитровые баклажки пива. Это обстоятельство привело его в неописуемый восторг и погрузило в состояние бесконечного блаженства. Чует мое сердце, что первые полчаса после прихода из магазина он просто сидел, лицезрея три сосуда счастья, и млел от удовольствия. Видимо, именно в этот момент в его голову пришла гениальная мысль, что будет прекрасно порадовать супругу жареной картошкой.

Сказано — сделано, и Володя погрузился в кулинарные хлопоты. Пока чистил картошку, разогревал сковороду и резал корнеплод аппетитными кубиками, допил первую баклажку. И тут Володя вспомнил, что у него есть ещё две!!!

Эта новость так восхитила соседа, что он поймал дзен, погрузился в нирвану и, судя по всему, не выходил из неё до возвращения домой супруги. Инга, придя с работы, обнаружила на плите раскалённую сковородку, чёрные угольки в ней и мужа, пускающего слюнявые пузыри из носа. Почему из носа? Рот занят бокалом пива.

Судя по доносящимся до меня из-за стенки истошным крикам женщины и невнятному бубнежу Володи, что-то в увиденной картине ей сильно не понравилось. То ли испорченная картошка, то ли остатки пива, а может просто пузыри у Володи недостаточно выразительными получались. Кто их женщин разберет?

Короче, соседи скандалили почти всю ночь и угомонились только под утро, поэтому я на работу пришёл не как обычно рано, а практически к девяти, к тому же невыспавшимся и в откровенно плохом настроении. Мои соседи по кабинету, капитаны Зорин со Столетовым, уже были на месте и встретили меня ироническими улыбками.

— Руслан — гроза одарённых! — громко возвестил Кирилл, стоило появиться мне на пороге. — Смотри, Коля! А мальчик-то возмужал за ночь! Кажется, даже подрос немного! Вот что первое раскрытое дело с людьми делает!

— Не говори, — поддержал его Столетов. — Теперь не страшно и на пенсию уходить! Достойную смену воспитали! Один целую банду повязал! Ну-ка, Руслан, покажи бицепсы, дай старикам насладиться твоими мускулами!

— Теперь к старшему лейтенанту Калмыкову следует обращаться только на вы и с придыханием, а то он и нам может ногой с разворота в лоб зарядить, — не отставал от моего наставника Зорин. — Да и в магазин его посылать опасно, вдруг обидится…

— Гораздо более важный вопрос, зачем мы ему раньше деньги давали, — расхохотался Николай. — С такими талантами в магазине на кассе задерживаться необязательно…

В какой-то момент я даже собрался обидеться на такие подколки, но потом увидел, что в глазах моих коллег откровенно нет злости, а скачут лишь озорные смешинки, и передумал.

— Да ну вас, — махнул я рукой. — Взрослые люди, уважаемые сотрудники, а смеетесь над маленьким! Как не стыдно!

— Николай, наверное, надо нам с тобой к ребятам переехать, — продолжал ёрничать Зорин. — Всё-таки, лучшим сыщикам управления полагается сидеть в отдельном кабинете! Ещё и табличку какую-нибудь на дверь надо! Не знаю, правда, что на ней написать, но это и не важно. Главное, чтобы табличка была, а слова найдутся…

— О! Да ты ещё и приодеться успел, — Столетов встал из-за стола и обошёл меня кругом. — Вам что, вчера премия прилетела или отдали клинику Долчанова на разграбление?

Я улыбнулся и пожал протянутые руки. Всё-таки, хорошо, когда в мире есть вещи, которые не меняются. Мне действительно было интересно, как мои коллеги отреагируют на новость, что мы с Сечкиным влезли в осиное гнездо и откровенно разворошили его, но, как оказалось, в глобальном смысле ничего не изменилось. Всё те же шуточки и приколы!

Кстати, в подаренном Сергеевым свёртке оказались целых две пары джинсов, причём обе оказались мне впору. На секунду я задумался, не стоит ли считать подобное подношение взяткой, но решил, что правильнее будет переадресовать этот вопрос Веденееву. Он начальник, он умнее. Как по мне, категорический отказ мог бы испортить впечатление от беседы, а с Сергеевым нам ещё точно придётся пересечься.

Поэтому, убрав подальше в шкаф дорогие джинсы от бренда Илона Сергеева, вторые я с чистой совестью одел сегодня на службу. В конце концов, требование выглядеть прилично никто не отменял.

— Ну давай, рассказывай, как дело было, — уселся на крышку стола Столетов. — Веденеев вчера толком ничего не объяснил. Всё, что мы Кирюхой поняли из его разглагольствований, так это то, что дуракам везёт и, возможно, из вас двоих когда-нибудь выйдет толк.

— В последнем, правда, Борис Игнатьевич, до конца не уверен! — хохотнул Зорин и тоже уставился на меня с любопытством.