Люмпен

Веденеев закончил говорить и уставился на меня, видимо ожидая какой-то реакции на свои слова, но я молчал. А что я ему должен был ответить? Что я и сам ночью думал ровно об этом же? Я не знаю, из каких побуждений Рома сдал правоохранительным органам семейство Долчановых, но это был успех, частью которого мне посчастливилось стать. И для меня, постоянно слышащего упреки в свой адрес, это было важно и значимо. Сечкин дал мне возможность выделиться из общей массы, и я не собирался упускать её.

Кроме того, Рома был сыном богатых родителей, к тому же и сам обладал некоторыми полезными связями и знакомствами, которые я вполне мог бы использовать в своих целях. Так что, хотя я и не собираюсь произносить этого вслух, но Сечкин это мой шанс на лучшую жизнь, которым мне следует обязательно воспользоваться.

— Калмыков, ты о чем задумался? — так и не дождался от меня реплики Веденеев. — Обдумываешь перспективы?

Вряд ли начальник смог прочитать мои мысли, и, скорее всего, говорил о совершенно других перспективах, но проницательности Бориса Игнатьевича надо отдать должное.

— Да вот удивляюсь, — изобразил я на лице робкую улыбку. — Как стремительно может измениться жизнь буквально за пару дней. Рассказал бы мне кто что-нибудь подобное ещё месяц назад, я бы не поверил.

— Это да, — согласился со мной Веденеев. — Впрочем, я ещё позавчера не верил, что твоё дело об убийствах будет раскрыто. Но раз у вас с Сечкиным так хорошо получается работать вместе, то попробуем это использовать. Долчановыми, как ты понимаешь, теперь заниматься будут другие. Не расстраивайся, никто вашу славу присвоить себе не пытается, просто одарённые это пока не ваш уровень.

Веденеев повторял, в общем-то, очевидные вещи, которые были мне и так известны, но до этих слов где-то в глубине души у меня ещё теплилась надежда, что нам позволят довести дело безумных экспериментаторов до конца. Всё-таки, Рома и сам был одарённым…

Но… Но с сожалением приходится признать, что правила придуманы не просто так. Мы с Сечкиным пока не доросли допрашивать таких уважаемых преступников, так что придётся оставить эту привилегию генералам.

— Но без работы я вас с Романом не оставлю, — преувеличенно бодрым голосом продолжал тем временем мой начальник. — Вчера в Часовом переулке убили и ограбили молодого человека. Забери у Пельменева материалы, он выезжал на вызов, изучи их и вперёд. Вечером доклад наставникам, ты Столетову, Сечкин Зорину. И я очень надеюсь, что они не будут повторяться слово в слово. Всё понятно?

Понятно было далеко не всё, но я решил, что сейчас не самое лучшее время для уточняющих вопросов. Если честно, то я ждал от Веденеева немного другой реакции на свой рассказ. Такое ощущение, что попытки вербовки сотрудников Службы Правопорядка — это абсолютно обыденное явление, которое не стоит даже лишнего упоминания. Да и реакция начальника на мой доклад, как мне показалось, не была даже удивленной.

Складывается ощущение, что он не просто знал о моей встрече с Сергеевым, а сам её организовал в качестве проверки действий молодого сотрудника в нестандартной ситуации. Ещё и грабёж этот… Нет, я, конечно, не рассчитывал, что после всего произошедшего мне начнут поручать исключительно «преступления века», но и возвращаться в скучную рутину абсолютно не хотелось.

На мой взгляд, грабёж с точки зрения расследования был самым неинтересным видом совершаемых правонарушений. Такие преступления обычно раскрываются двумя путями. В первом случае ты знаешь организованную группировку, которая промышляет в этом районе и ищешь доказательства причастности кого-то из ее членов к конкретному случаю.

Если нет, то процесс становится более долгим и нудным. Надо просмотреть записи камер видеонаблюдения, найти свидетелей, убедиться, что целью действительно были вещи, а не что-то ещё, затем организовать поиск вещей… В общем, тухло, грустно, а у наших наставников в сейфах таких дел у каждого по десятку валяется.

— Калмыков, не хмурься! — заметил моё состояние начальник. — Хотел доказать мне, что не хуже всех остальных? Вот и работай! Остальные и так перегружены, так что часть их дел скоро свалится на тебя. Хватит уже в молодых и перспективных прохлаждаться!

— Да я разве против, — уныло протянул я, понимая, что путь к счастью всегда усыпан гнутыми гвоздями. — Уже иду к Пельменеву…

— Молодец! — похвалил меня Веденеев. — Только бодрее, я верю, что вдвоем с Сечкиным вы все сможете!

— Так точно, товарищ майор! — вытянулся я. — Горы свернем!

— Горы не надо, — серьезно ответил мне Борис Игнатьевич. — Говорят, от этого климат может измениться.

Я завис, пытаясь сообразить, шутит начальник или говорит серьезно, а затем направился к выходу из кабинета, но замер, услышав сказанное вдогонку.

— Руслан, не надо думать, что что-то изменилось!

Моя рука замерла возле ручки. Я медленно обернулся к начальнику и буквально натолкнулся на его серьезный взгляд.