Люмпен

— Ну как, — беззаботно ухмылялся Рома. — У нас же в кабинете сломалась кофеварка, вот я и решил приобрести новую взамен погибшей.

— Извини, дружище, — процедил Зорин, становясь серьезным и колючим. — Но у нас немного другие уровни доходов. Агрегат, может быть, и неплохой, но, боюсь, что мы его даже в складчину не потянем.

— И не надо тянуть, — замотал головой Сечкин. — Будем считать, что это моё вливание в коллектив. Веденеев мне сразу сказал, что категорически против любых мероприятий в связи с моим назначением, да и к алкоголю я абсолютно равнодушен, а проставляться тортиком в нашем возрасте несерьезно. Вот! И не тортик, и вещь, которая всем может пригодиться! Ну, товарищи капитаны, ну я же как лучше хочу! Руслан, ну хоть ты меня поддержи!

Столетов с Зориным посмотрели друг на друга, как будто обмениваясь какими-то мыслями на телепатическом уровне, а потом Кирилл медленно кивнул. Николай подошел к Роману и протянул ему ладонь.

— Ну ладно, будем надеяться, что ты правда говоришь от чистого сердца, — улыбнулся Столетов Сечкину. — Добро пожаловать!

Рома зажмурился от удовольствия и крепко пожал руку моего наставника.

— Так, ладно, чего стоим, — подскочил к ним Зорин. — Сечкин, давай показывай, как её подключать надо!

— Аккуратнее, товарищ капитан, — чуть ли не закричал в ответ Рома. — Там в пакетах зерна, молоко, стаканчики бумажные…

Дальше я их слушать не стал, а выскользнул из кабинета и направился к кабинету Веденеева. Мне не терпелось поговорить с ним о Сергееве и всех прочих странностях, которые сопровождали появление Сечкина в нашем отделе.

— О, Калмыков, доброе утро! Заходи, дорогой!

В этот момент все мое внутреннее естество застыло от несуразности происходящего. Доброжелательность и приветливость Бориса Игнатьевича с утра настолько не вязалась с его обликом, что первым желанием было захлопнуть дверь в кабинет и сделать вид, что меня здесь вообще не было. Складывалось ощущение, что он ждал моего появления, и искренне обрадовался, когда его ожидания сбылись.

Наверное, будь я более опытным сотрудником, то сумел бы сориентироваться в ситуации быстрее, и придумать убедительный повод зайти к начальнику попозже, а может быть и вовсе не заходить. Понятно, что я пришел к нему сам, и у меня был веский повод для этого визита, но поведение Веденеева стоило сначала проанализировать, а уже потом предпринимать какие-нибудь действия.

Как говорится, все хорошие и правильные идеи всегда приходят с опозданием.

— Как дела? Отдохнул? — в какой момент начальник встал из-за стола и буквально затащил меня в кабинет, я не понял, но вот он уже энергично трясет мне руку и усаживает на стул. Только что не обнял и по спине не потрепал. Чудеса какие-то!

Может быть, я всё-таки сплю? Никак иначе объяснить поведение шефа пока не получается. Неужели, задержание Долчанова так сильно подняло мой авторитет в его глазах? Может быть, ему повышение пообещали? Или орден? Но всё равно, даже это не очень вяжется с такой излишней доброжелательностью.

— Ну ты как? Готов к новым подвигам? — не успокаивался Веденеев, продолжая задавать мне всё новые и новые вопросы. — Давай, рассказывай, зачем пришел?

И я, очарованный столь тёплым отношением ко мне от постоянно грозного начальника, растаял, а потому сходу вывалил на него подробности о встрече с господином Сергеевым.

Веденеев слушал меня не перебивая, внимательно глядя в глаза и только периодически одобрительно поддакивая, если я запинался или вспоминал какие-то подробности.

— Это всё? — спросил он у меня, когда я закончил свой монолог демонстрацией подаренных джинс.

— Ну да, — пожал я плечами, не зная, что еще можно добавить к рассказу.

Борис Игнатьевич потёр лоб, потом почему-то вздохнул и поднял телефонную трубку, одновременно набирая номер внутреннего абонента.

— Товарищ генерал, это Веденеев, — сказал он в трубку, и я опешил, осознавая с кем он сейчас разговаривает. — Вы были правы, на него вышли и попытались вербануть… Нет, Сергеев… Да, хорошо, я всё понял! Обязательно, товарищ генерал! Конечно, товарищ генерал!

И Веденеев закончил разговор, аккуратно положив телефонную трубку на аппарат.

— Ну, — посмотрел он на меня с ухмылкой. — И что ты сейчас понял?

— Что я попал в какую-то очень неприятную историю, — честно озвучил я первые пришедшие в голову мысли.

— Это ты, конечно, перегибаешь, — улыбнулся начальник. — Но жизнь твоя и правда немного изменится. По крайней мере, теперь ты должен ходить по улицам вдвое аккуратнее. Твоей персоной уже интересуются многие известные и уважаемые граждане, и не думаю, что их любопытство исчезнет в ближайшем будущем. Сын самого Сечкина в качестве сотрудника Службы Правопорядка — это та тема, актуальность которой исчезнет ещё очень нескоро. Одарённые будут пытаться понять, как это может повредить им и их семьям, журналисты начнут искать материалы для громких статей, а остальные просто попытаются использовать знакомство с Сечкиным для своей пользы.