Лютая охота

Ночь была темная, и звуки ночного леса обступали их в темноте. Бойцы сидели насторожившись. В этом районе все жили в смертельном страхе перед отрядами ополчения под именами «Ниндзя», «Кобры», «Зулусы» и перед объединениями совсем юных солдат. Опасность могла прийти когда угодно и откуда угодно. Там, в Браззавиле, милицейские отряды и наемники нещадно грабили и насиловали население, а в случаях сопротивления просто убивали.

За неделю отрядам такого типа, как его отряд, удалось эвакуировать из Браззавиля 5600 иностранных граждан, из них 1500 французов, которым угрожали банды подростков, зачастую пьяных или обдолбанных. А главное – хорошо оплачиваемых и сытых. И это в стране, где только дети иностранных специалистов или высших чинов могли есть досыта. А остальные, полуголодные, полуграмотные, а то и вовсе неграмотные, болели малярией, страдали от острых респираторных инфекций, от поноса и всяческих лихорадок – от тех болезней, которые повсюду легко вылечиваются.

Может, он и был исправным солдатом, но он читал Фанона и Сезера[63]: «Вы думаете, что за все это не придется заплатить?»

«Да, – говорил себе офицер с удивительно синими глазами. – Когда-нибудь придется заплатить». Но он солдат. Он знает, что все цивилизации основаны на насилии и хищничестве. И все они однажды погибнут. И его цивилизация не исключение. Но он солдат. И он будет сражаться столько, сколько нужно.

Зато его ребята… «Почему бы не убивать, чтобы выжить?» – наверное, говорят они себе. Впрочем, они ничего не говорят и ни о чем не думают. Для них это очевидность: либо ты, либо тебя. Или убей, или умри. Мораль – это для сытых.

И если они вышли из зоны боев, то только потому, что получили приказ забрать двух иностранных специалистов, оказавшихся в изоляции на плантации гевеи[64] в тридцати километрах от столицы. В глубине леса. И ни одного свободного вертолета, надо ехать по дороге. Все они думают одно и то же: час туда, час обратно. По джунглям. Риск засады очень велик. Их сорок человек на четырех автомобилях.

Впереди, в свете фар, из темноты показалась плантация. Совсем близко появились белые заборы, а за ними лес. Фары выхватили из темноты кирпичные строения под крышами из рифленого железа и дом в колониальном стиле.

Они спрыгнули на землю и побежали к дому. Дверь приоткрылась, и из нее высунулось дуло ружья.

– Французская армия! – крикнул он. – Мы приехали за вами!

На пороге показался толстяк в футболке, которая была ему слишком мала.

– Не очень-то вы спешили, – сказал он.

* * *