Лютая охота

– Я должен попросить прощения за то, что не поддержал тебя. За то, что повел себя как эгоист, думая в первую очередь о себе. Я понимаю, как это важно для тебя. Ты должна туда поехать. Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь упрекнула меня, что я тебя удержал.

Она взмахнула рукой, словно отстраняя его.

– Ты меня не понял. Я остаюсь не из-за тебя, Мартен. Вернее, не только из-за тебя, но и из-за меня самой, из-за Гюстава, а еще из-за нового члена семьи. Из-за нас четверых.

Он невольно нервно сглотнул:

– Ты о чем?

Она высвободила свою руку и положила руку Мартена себе на живот.

– Я беременна.

Он с недоверием на нее посмотрел.

– Я беременна, – повторила она.

С того самого времени, как они познакомились, идея родить ребенка у них ни разу не возникала. Леа было сорок шесть лет, ему пятьдесят два. Иногда он чувствовал себя слишком старым, чтобы воспитывать девятилетнего сына. А тут, надо же…

– Ты уверена?

Глупый вопрос, он и сам это понимал. Она кивнула.

– Какой срок?

– Пять недель.

Больше он ничего не сказал. Ребенок. Их ребенок… Он спросил себя, хочет ли он стать отцом в третий раз. Подняв голову, он увидел в небе пригоршню звезд, сверкавших в просвете между облаками. Как золотой песок. Широкая улыбка у него на лице стала еще шире.

– Почему ты улыбаешься? – спросила Леа, тоже улыбаясь.

* * *

Полицейский взглянул на часы. 7:30 утра. Ночь выдалась долгая. Однако небо за высокими окнами больницы начало светлеть. Он обернулся к медсестре.

– Он очнулся?

Она рукой сделала знак «да» и, не говоря ни слова, удалилась по коридору мимо пустых носилок, постукивая каблучками. Он дождался, пока силуэт в белом халате исчезнет в самом дальнем кабинете.

Потом поставил стаканчик с кофе на стул рядом с закрытой дверью, тихонько постучал, нажал ручку и вошел, не дожидаясь ответа.

В тускло освещенной палате слышался ритмичный шум аппарата искусственного дыхания и мониторов, похожий на сопение какого-то большого животного. Человек, лежавший на специализированной кровати, был интубирован. Район сонной артерии и лоб покрывали толстые повязки. Веки его были сомкнуты, и полицейский сначала решил, что он спит, но потом, когда глаза невероятной синевы вдруг открылись и взглянули на него, полицейский вздрогнул.

Синеглазый пациент – тот, кого солдаты называли «Лев», а спасатели «воскресили» в крайне сложной ситуации, благодаря дефибрилляторам и своим опытным рукам, – молча смотрел на него, и страж порядка с трудом выдержал этот взгляд, нервно сглотнув.

– Мой генерал, – робко начал он, – я хочу, чтобы вы знали, что здесь у вас ни в чем не будет недостатка. И в тюремной камере тоже. Если вам что-нибудь понадобится, позовите меня: я сижу в коридоре. Коллега, который сменит меня, тоже из наших, и он тоже о вас позаботится.

* * *

– Тебе как: дюрюм? – спросил Сами.

– Ясное дело. И без острого соуса… Ну так что, они тебя допрашивали?

Выразительное лицо Сами резко омрачилось.

– Да. Ну разве это не оскорбительно? Если человек ничего не сделал, если он честный, уважающий законы гражданин, с ним нельзя так обращаться…

Она оглядела пустой зал за их спинами, столы с перевернутыми стульями и посмотрела в свою тарелку.

– Мне кажется, что ты только что нарушил один из этих законов, – заметила она.

– Ты не клиентка, – ответил он, тряхнув головой и улыбнувшись. – Ты мой друг, великая Эстер Копельман, защитница правого дела и всех обездоленных.

– Скорее проигранных дел и восточной кухни, – возразила она.

Он от души рассмеялся своим заразительным смехом, но она была серьезна.

– Спасибо, – сказала она.

– За что? – удивился он. – На моем месте ты сделала бы то же самое, разве нет?

Он заметил, как увлажнились ее глаза.

– Копельман, я предпочитаю видеть тебя в гневе, сентиментальность тебе не идет.

Но он и сам почувствовал, что глаза наполняются слезами, и смущенно ретировался на кухню, чтобы она ничего не заметила.

* * *

– Благодарю вас, майор, что пришли с отчетом, – очень любезно сказала на следующее утро префект.

Она сидела на краю стола напротив него. А поскольку он расположился на стуле, который был намного ниже, ему приходилось приподнимать подбородок, чтобы смотреть на нее.

– Вы настоящая загадка, майор. Я все никак не могу решить, вы альфа или бета, хищник или травоядный. Однако все свидетельствует о первом варианте. Во всяком случае, вы не из тех бесполых всезнаек, которые в наше время стали нормой. Не из тех, что прячут за густой бородой полное облысение мозга, если можно так выразиться.

Она развела и снова скрестила ноги, и на секунду Мартен различил треугольничек белых кружев.

– Разве это так важно, кто я такой? – сказал он.

Она улыбнулась своей самой обворожительной и убедительной улыбкой и ответила:

– Для меня важно. По-прежнему никаких следов исчезнувших?

– Никаких.

Они перевернули весь замок вверх дном, пустили в ход собак и георадары, прорыли ходы разной длины и ширины, превратив замок генерала в настоящую кротовую нору. Безрезультатно.

– А что господа Лантене и Амбрелот?