Лютая охота

– Кевин Дебрандт проходит по обвинению в ограблении банкира Лантене с применением насилия…

– Я слышал разговоры об этом деле. О нем писали в передовицах «Ля Депеш» и «Ля Гаронн». И что дальше?

– Парень исчез. Есть подозрение, что его похитили по дороге от его дома до Гриньяка, километрах в двух от деревни. Семнадцатого октября… Как раз в тот день, когда ты там проезжал… Мы подумали, может быть, здесь есть какая-нибудь связь, и ты тоже занимался делом Дебрандта…

Лемаршан почуял подвох и злобно оскалился.

– Хорош меня полоскать, Сервас. Или мне чудится, или вы действительно намекаете, что я имею какое-то отношение к исчезновению этого парня? Я его засунул к себе в фургон, так? Да вы, ребята, больные!

– А что ты сделал? – прошипела Самира опасно вкрадчивым тоном.

Лицо старшего капрала побагровело. Он перевел глаза с Серваса на Самиру.

– Да пошли вы!.. Я даже не знаю, кто он такой, этот парень.

Он с угрозой шагнул к Мартену, в глазах его вспыхнула ярость.

– А теперь сделайте одолжение, мотайте отсюда. А не то я расскажу всем, что вы ищете виноватого среди своих. Это им понравится: легавые, которые даже не служат в Департаменте внутренней безопасности, пытаются прищучить других легавых…

Сервас с трудом подавил гнев. Ничего, кроме отвращения, к таким вот функционерам от полиции он не испытывал. Они своим поведением бесчестили всю профессию. И это бесчестье дискредитировало работу огромного количества полицейских, которые день за днем боролись против загнивания общества, пораженного гангреной насилия и наркотиков.

– Мы уйдем, – ответил он. – Но вернемся обязательно.

Теперь Мартен убедился. Спускаясь по лестнице, потом проходя по двору до ворот, он чувствовал, как это убеждение вливается в него, как струя ледяной воды: по крайней мере один из полицейских замешан в исчезновении Кевина Дебрандта.

– Он врет, – резко произнес он, открывая пассажирскую дверцу.

А Лемаршан стоял на площадке лестницы и не сводил с них глаз.

– Теперь надо сделать все, чтобы он свое получил.

– Будет нелегко убедить судью нас поддержать, – заметил Рафаэль Кац.

– Ладно, хотя бы раз неприязнь Ногаре к сыщикам сослужит нам хорошую службу.

21

Одиннадцать часов вечера. На площадке лестницы ни звука. Должно быть, Радомил и Анастасия уже спят.

Мартен тихонько прикрыл дверь. Из гостиной лился мерцающий свет, значит, телевизор работает и Леа еще не легла. Он повернул ключ в замке и закрыл дверь на два засова. Теперь такова была цена спокойствия всех, кто жил в этом городе.

Он еще раз пристально посмотрел на дверь в гостиную.

Его страшил момент, когда Леа объявит ему свое решение. При этой мысли внутри все сжалось. Он почувствовал, как мужество покидает его. Ему и так сегодня досталось слишком много эмоций. И он бесшумно направился в ванную.

22

Ролан Невё был торговым агентом фирмы по продаже средств защиты растений. Вот уже больше двадцати лет он колесил по дорогам Арьежа и Верхней Гаронны, продавая фермерам фунгициды, гербициды и пестициды, и прекрасно знал, что часть его продукции – яды, настоящие химические бомбы замедленного действия. По статистике, они сокращают жизнь клиентов, но он всегда говорил себе, что все равно от чего-нибудь придется умереть. Дорожная авария, инфаркт, короткое замыкание, от которого вспыхивают дома, или рак… какая разница? Несколькими годами больше или меньше – и дальше что? Разве так уж важно, чтобы все дожили до ста лет?

Он хорошо зарабатывал, и ему нравилось встречаться с людьми, которые всегда угощали его чашечкой кофе со сладким пирогом, рассказывали ему свою жизнь и еще давали с собой что-нибудь из того, что производилось на ферме. Он год за годом прослеживал карьеры их детей, которые не желали продолжать семейное дело и уезжали учиться в город. Он видел, как стареют и сгибаются родители, когда на них с каждым годом сваливается все больше и больше бед. Наблюдал молодых фермеров, которые возвращались домой: одни, чтобы наслаждаться сельской жизнью, другие, чтобы разориться, а в некоторых случаях свести счеты с жизнью… Ему нравилось катить по дороге среди зеленых холмов, сидя за рулем своего музейного «Форда Мустанга». Экологи со всеми своими причудами, урбанизационная политика, журналисты с их новостями – все это предназначено для городов, телевидения и прессы. А этот край держится на деревне и крестьянах.

В эту ночь, завершив последний визит, он возвращался домой. День выдался длинный и суматошный, к тому же он опаздывал, не вписываясь сегодня в карантинный комендантский час. Но улыбка не сходила с его лица: он был доволен заработанной суммой. Да и риск дорожного контроля в этих краях сводился к минимуму. Ему, правда, не слишком нравилось колесить по пустынным темным дорогам ночью. В таких случаях ему всегда казалось, что он попал в фильм ужасов, где с людьми, имевшими глупость после заката болтаться в одиночестве по пустынным местам, происходят нехорошие вещи.