Лютая охота

– Мы тут кое-что обнаружили, – сразу начал Венсан, и по такому вступлению все поняли, что речь пойдет о чем-то важном.

– Валяй.

– За этот год исчезли еще трое молодых людей того же профиля, что Сарр и Дебрандт. Все трое – неоднократные рецидивисты, и все трое исчезли через несколько недель после выхода на свободу.

После упоминания о таких совпадениях все притихли, а Сервас напрягся: значит, он правильно почувствовал: должны быть еще жертвы…

– Ромэн Эйман, Лахсен Хениш и Нельсон да Роха, – продолжил Эсперандье, заглянув в свои записи. Хениш, двадцати шести лет, считался одним из наиболее крупных торговцев каннабисом в регионе. Подозревали, что он возглавлял главную точку сбыта в Эдгар-Варезе в Рейнери: более семи тысяч клиентов в день. Только в судебную картотеку он не попал, потому что ему всегда удавалось проскользнуть между ячейками любой сети. Его адвокату удалось развалить дело, показав, что доказательств недостаточно, и парня выпустили. А через три недели Хениш исчез.

Вокруг стола нарастало напряжение: все, даже Дон Кихот и Санчо Панса, понимали, что ухватили что-то важное.

– Нельсон да Роха, тридцати семи лет. Шесть лет отсидел в Мюрэ за серию краж с отягчающими обстоятельствами. Несколько раз угрожал охраннику, с которым имел разногласия. Говорил, что знает, где тот живет, и, когда освободится, придет и убьет его. Он даже устроил в камере пожар, за что был посажен в изолятор и лишен ста дней уменьшения срока.

Сервас, как и все, сидящие вокруг стола, знал, что сокращение срока во французских тюрьмах проводилось почти автоматически.

– Несмотря на это, он отсидел только часть срока и вышел досрочно. А через месяц бесследно исчез…

Сервас снова ощутил на затылке прикосновение чьих-то ледяных пальцев.

– Ромэн Эйман, – продолжал Венсан, – пятидесяти пяти лет. «Славный парень» – так на жаргоне называли бандитов со стажем. В две тысячи втором осужден на тридцать лет за похищение богатого бизнесмена и его убийство уже после уплаты выкупа. Наказание отбывал сначала в Буш-дю-Рон, затем в Ланмезане. В две тысячи семнадцатом, в результате манипуляций с сокращением срока, был освобожден. В две тысячи девятнадцатом был заподозрен в похищении дочери бизнесмена, проживавшего в Пеш-Давид, естественно, тоже за выкуп. На вечер похищения у него не было алиби, и свидетель опознал его по фотографии. Странно, но свидетель в конце концов отказался от показаний. А за отсутствием доказательств судья отказался открывать дело. Обвиняемый исчез через два месяца, и с тех пор о нем ни слуху ни духу…

Сервас ощутил, как волосы на затылке встали дыбом. Похищена дочь богатого бизнесмена. Он эту историю помнил, о ней писали в газетах: девушку освободили, у нее не было никаких следов сексуального насилия. Только психологическая травма.

Где-то тут крылась связь…

Он старался подвести итог. Хениш освобожден за отсутствием доказательств, хотя все знали, что он виновен. Да Роха освободили, несмотря на угрозы убить охранника. Эйман осужден на тридцать лет, но вышел через пятнадцать, а потом снова взялся за похищения. Муса освобожден из-за погрешности в процедуре. Кевин сбежал из центра для несовершеннолетних. Правосудие в этой стране порой заставляло его подумать о викингах, которые оккупировали Гренландию на четыреста пятьдесят лет и вымерли, не пожелав отказаться от своих основных ценностей. Одним из постулатов был запрет на поедание рыбы. И будучи окруженными неисчерпаемыми природными запасами, они вымерли от голода по чисто культурным соображениям, не желая уподобиться эскимосам, которые были лишены подобных предубеждений. Отказавшись из принципа приспособиться к внешним условиям, викинги в Гренландии сами подписали себе смертный приговор, но сохранили свои ценности. Похоже, что викинги от юстиции собирались сделать то же самое.

– Постарайся поискать, нет ли других точек соприкосновения между этими тремя, – сказал Мартен.

– Например? – спросил Эсперандье.

И тут Серваса осенило:

– Интересно, их просто вот так взяли и сцапали или они тем или иным способом состояли в контакте с верхушкой буржуазии Тулузы?

Это было всего лишь предчувствие, пока еще неясная схема, но у него возникло ощущение, что что-то начинает прорисовываться. Как айсберг, который постепенно всплывает в ночи. И еще у него появилась уверенность, что последние трое исчезнувших – отнюдь не последние.

– Хорошая работа, ребята. Продолжайте копать дальше. Рафаэль?