Лютая охота

– Я сам отвезу Гюстава в центр досуга сегодня утром, – объявил он, наливая себе еще кофе.

– Вот как? Но ведь сегодня не твой день…

– Я несколько дней подряд возвращался поздно, и мне хочется подольше побыть с ним.

– А твое расследование?

– Совещание в десять.

– Привет, папа, – сказал Гюстав, входя в кухню.

– Привет, моя радость. Ну что, злаки?

– Злаки! – отозвался сын, пододвигая стул и садясь за стол.

– А еще фрукт, – перебила их Леа, поворачиваясь к блендеру.

У нее за спиной Гюстав посмотрел на отца и скорчил гримасу: он не очень любил смузи. Однако комментировать не стал. Сервас улыбнулся, глядя на сына. Просто удивительно, насколько изменился его темперамент с тех пор, как в доме появилась Леа. Как быстро ей удалось побороть мрачный настрой мальчика и окружить его нежностью и весельем, никогда не давя на него своим авторитетом.

Он тоже скорчил рожу, но сделал это по-клоунски смешно, и Гюстав рассмеялся.

«Это случилось!» – подумал он, любуясь своим белокурым сыном. Ребенком, который благодаря им позабыл о жестокости мира и видел только доброту, любовь и радость. Это случилось. В очередной раз он попытался создать семью. Он держал счастье за руку. В гармонии жили три таких разных человека, прекрасно дополняя друг друга. Это продлилось столько, сколько продлилось.

Выходя из метро у полицейского управления, он увидел толпу. Несколько десятков человек потрясали плакатами и выкрикивали слоганы типа: «Справедливости к Мусе!», «Долой преступность в стране!» Остальные выкрикивали угрозы в адрес полицейских. Он заметил несколько съемочных групп телевидения, одна из которых вела прямой репортаж, и одного из дикторов информационного канала. Он стоял с микрофоном на фоне протестующей толпы, и лицо его было Сервасу знакомо. Это означало, что дальше расследование пойдет под прикрытием национальных интересов.

Такую новость хорошей не назовешь…

Чтобы не идти перед манифестантами, которых сдерживало полицейское подразделение, и не попасть в камеру оператора, он предъявил пропуск и вошел в здание через двор, где парковались автомобили.

На третий этаж он поднялся в надежде, что не нарвется на начальника. Не тут-то было. Словно повинуясь шестому чувству, окружной комиссар выглянул из кабинета, как раз когда Сервас выходил из лифта. Наверное, Шабрийяк увидел в окно, как он входит в здание.

– Сервас! – резко бросил он.

– Да?

– Ко мне в кабинет!

Мартен вздохнул, вошел в прихожую, поздоровался с секретаршей патрона и вошел в кабинет окружного комиссара, гораздо более просторный, чем его собственный.

– Закройте дверь. Вы видели это безобразие внизу? Где вас носит? Новости есть?

Несколько секунд Сервас соображал, стоит ли говорить о Лемаршане. Пожалуй, слишком рано. Надо добыть побольше материала.

– Мы исследовали несколько следов.

– Вижу. Ничего вы не исследовали. Вы отдаете себе отчет, в каком дерьме оказались? Если вы быстро не найдете, кто это сделал, кварталы взорвутся. А я не хочу, чтобы отсюда начались атаки на комиссариаты со смертельным исходом! Шевелитесь! И вот еще что: я хочу, чтобы вы выяснили, кто тот сукин сын в вашей группе, что разболтал сведения прессе.

Сервас мрачно кивнул.

– Вы в курсе нападения в Ницце?

– Что? Какое нападение?

– Резня в церкви полчаса назад. Трое убитых, у двоих перерезано горло. Нападавшего нейтрализовала муниципальная полиция. Страна на грани социального взрыва. Давайте, шевелитесь!

Сервас не нашелся что сказать. Кроме того, что не видит никакой связи…

– Через два часа состоится пресс-конференция о начале расследования. Я хочу, чтобы вы присутствовали.

Серваса передернуло:

– Я? А что я скажу? Не думаю, что это хорошая идея, чтобы моя физиономия появилась на этой стадии расследования в газетах или на телевидении. Это может нам потом помешать.

– Я не спрашиваю вашего мнения, – возразил окружной комиссар. – И хочу, чтобы присутствовали не только вы, но и вся ваша следственная группа и все, кто принимает прямое или косвенное участие в расследовании. Нужно показать прессе, что мобилизован максимум персонала…

– Полагаю, что буду полезнее здесь, в деле, – настаивал Мартен.

Шабрийяк стал похож на раздувшийся сверх меры воздушный шар.

– Повторяю, майор: я вашего мнения не спрашиваю. И не советую вам на будущее разговаривать со мной таким тоном. Знаете, в чем ваша проблема? Вы вовсе не такой блестящий сотрудник, каким себя возомнили.

* * *

Венсан говорил по телефону, когда Сервас вошел к нему в кабинет.

– Минуточку, пожалуйста, – сказал его заместитель, зажав трубку ладонью. – Звонит человек из транспортного отдела. Он нам отправил рапорт по электронной почте. Говорит, что обнаружил следы автомобилей в грязи на подъезде к той поляне. Степень накачки, периметр колес, повторы отличительных знаков… Короче, он считает, что в ночь убийства Мусы Сарра на поляне были два седана и один фургон.

Фургон… Он слушал дальше.