Лютая охота

Она смотрела на него с суровым видом, и в красивых зеленых глазах читалось явное раздражение. Она сердилась на него за то, что не сказал раньше, и теперь они с Гюставом оказались в опасности. За то, что свое ремесло счел более важным, чем они оба. И Сервас ее понимал.

– Мы вот-вот разоблачим полицейских, перешедших на темную сторону, – сказал он. – Продажных полицейских. Они, как хищники, загнанные в угол, пытаются ранить, достать меня… через вас.

– Это имеет отношение к тому парню, которого нашли на мосту и о котором говорили в новостях?

Он кивнул, потрясенный. Он мог противостоять любой угрозе, если угрожали ему, и в прошлом ему не раз приходилось быть объектом угроз и сталкиваться с очень опасными людьми… Но он не был уверен, что способен выстоять, когда дело коснется тех, кого он любит, кто ему дороже всего на свете.

– «На темную сторону» – как это понимать?

– Они больше не полицейские, они феодальные самодуры, убийцы… Они уже ничем не отличаются от тех, кого мы ловим…

– Значит, тот тип, что дожидался меня, – ходячее предупреждение? Способ сказать тебе: «мы знаем, где ты живешь, и мы знаем, кто твои близкие»… Как мафия…

Сервас вдруг остро почувствовал, что время поджимает, что он должен действовать быстро, если не хочет и дальше подвергать их опасности. Он поднял руки, чтобы успокоить ее.

– Эти типы очень скоро будут уничтожены, Леа. Но пока я запросил для вас охрану. Для тебя и Гюстава.

Она фыркнула, ноздри у нее расширились, как у норовистой лошади, щеки залил гневный румянец.

– Значит, ты хочешь, чтобы я появлялась на работе под охраной полицейских, да?

Он смотрел на нее с восхищением. В этой женщине не было ни одной черточки, которую он не любил бы. И он очень боялся ее потерять.

– Но это всего на несколько дней, – сказал он.

– Об этом не может быть и речи!

– Леа…

– Если этот вопрос пока не урегулирован, распорядись, чтобы Гюстава провожали в Центр развлечений, а потом в школу: мне так будет спокойнее. Но никаких пересечений твоей работы с моей быть не может. Если полицейским нравится, пусть следуют за мной на автомобиле, но в мою больницу они не войдут.

– Но ты же прекрасно знаешь, что в обычное время туда может зайти кто угодно!

– А мне плевать! Ноги их не будет у меня на работе!

Она уже кричала. Сейчас она не пойдет ни на какие уступки. Он подумал, что лучше пока не настаивать: он попытается повторить попытку чуть позже. А она уже шла по коридору к спальне.

48

«Appetite For Destruction», как выразились «Guns N’ Roses»[58]. Ярость. Крики. Пули. Пожары. Ночь сверкала красными сполохами, как Везувий, заливающий лавой Помпеи. Центральная служба безопасности региона и антикриминальные бригады держались на расстоянии. Они ожидали приказов. Пока раскаленная лава не хлынула через борта кратера и не растеклась повсюду, они ничего не предпринимали. Что же до обитателей квартала, то им было несладко. В таких конфликтах жертвами всегда оказывались штатские. Так случилось и на этот раз.

* * *

Субботний вечер в префектуре. Мишель Сен-Амон издавна любила устраивать вечеринки, куда приглашала всех департаментских влиятельных особ и шишек. Собрания для нее проходили не без пользы: обходя гостей с подносом в руках, она прицеливалась к какому-нибудь молодому красавцу, а потом, когда все расходились по домам, просила его остаться. Разница в возрасте ее ничуть не волновала. Дареному коню в зубы не смотрят.

Но пандемия лишила ее этого развлечения, и в тот вечер отнюдь не дневные события заставили ее сменить полицейский мундир на дамский костюм английского покроя, плотно облегавший ее широкие бедра и крепкие ноги, накачанные ежедневными тренировками на велотренажере. Выслушивая доклад полицейских и жандармерии о сложившейся ситуации, она склонилась над картой Тулузы и окрестностей.

Мирей, Изард, Багатель испытали на себе новую вспышку насилия. Она боялась, что волна гнева докатится и до других коммун. И прекрасно знала, что за происшествием на мосту пристально наблюдают сверху.

Ей на ум снова пришел этот полицейский. Сервас. Он был прям и неприступен, но она почувствовала, что это всего лишь видимость. Она навела соответствующие справки. Честный и неподкупный полицейский, но человек, страдающий от собственных демонов, постоянно ходящий по лезвию бритвы. Он часто не ладил с начальством. В нем переплетались антигерой с героем настоящим, недюжинная сила с ранимостью. Интересный коктейль. Было бы очень недурно взглянуть в интимной обстановке, что скрывается за этой кирасой. Кто знает? Может быть, такая возможность скоро представится…

Она сосредоточилась на словах своего заместителя, который, как всегда, все видел в черном цвете.

– Этот город находится на грани гражданской войны, – доложил он.

Она подавила вздох:

– Черт возьми, прекратите драматизировать. Это очень утомляет.

* * *

Полицейский, сидящий за рулем автомобиля без опознавательных знаков, припаркованного на Страсбургском бульваре, смотрел, как к машине подходит молодой лейтенант.

– Не двигайся, – сказал он своему спутнику.